Стальная петля
Шрифт:
– И отсюда следует, что обращаться к тебе с просьбами мне все-таки дозволено?
– Просьба – это не приказ, – резонно рассудил «шестнадцатый». – Если ваше предложение не будет противоречить ни одной из полученных мною директив или же являться для меня заведомо невыполнимым, скорее всего, я постараюсь удовлетворить вашу просьбу.
– А вдруг твое командование, разузнав про это, возьмет и сотрет у тебя из памяти директиву, согласно которой ты обязана мне помогать? – не унимался я.
– Тогда, вероятнее всего, мне придется вас уничтожить, – заявила Марга с феноменальной прямотой, присущей, наверное, лишь драконам да электронным штурманам-стервам. –
Хотите верьте, хотите нет, но я действительно почувствовал себя польщенным и тронутым до глубины души. Я уже упоминал, как редко нам – пилотам – удавалось получать от Железных Леди благосклонные отзывы. И как дорожили мы каждой их скупой похвалой; дорожили не меньше, чем собственными заслуженными в боях орденами и медалями. Вот почему в последнем ответе Марги – существа, которое не умеет лгать в принципе, – я расслышал прежде всего слова благодарности и лишь потом – все остальное. И это «остальное», клянусь, показалось мне столь несущественным, что о нем не стоило и думать, пускай даже оно являлось, по сути, неприкрытой драконьей угрозой.
– Что ж, так или иначе, но я рад, что мы прояснили самое главное, – сказал я, довольный услышанной правдой, суровой и прямой, будто смертный приговор. Хотя почему «будто»? Это и есть самый настоящий приговор, разве что его исполнение отложено до поры до времени. – И раз уж я и ты сидим сегодня на этой крыше, грех было бы не задать тебе еще дюжину-другую вопросов… Ты, случаем, никуда не спешишь?
– Человек, несанкционированно установивший надо мной контроль, подверг меня внеплановой переброске, – ответил дракон. Под переброской он, очевидно, подразумевал свою вынужденную телепортацию из Курчатника в Сосновый Бор. – Чтобы вернуться обратно, я должна дождаться… кажется, вы называете это явление пульсацией Узла. Это значит, что мне придется пробыть здесь еще двое суток. Все это время вы можете мною всецело располагать.
– Так, значит, вы – биомехи – на самом деле знаете точное время пульсаций, – отметил я доказанную невзначай правдивость одного из сталкерских домыслов. – Весьма полезная информация. Учту на будущее. Однако в данный момент меня интересует вот что: когда ты находилась под контролем того человека… Ипата, тебе удалось запомнить, где он был и что делал? Вчерашний день меня не интересует – только подробности сегодняшнего. Полагаю, поскольку эти люди держали тебя в плену, ты ведь не станешь их покрывать, так?
– Могу ли я, в свою очередь, спросить, лейтенант, с какой целью вы интересуетесь этими сведениями? – задала встречный вопрос Железная Леди. Ее, служившую сегодня иным, неведомым мне силам, видимо, беспокоило, не выпытаю ли я у нее исподволь какие-нибудь секреты.
– Хочу с твоей помощью проведать о судьбе одного нужного мне человека, – уточнил я, не став скрывать от помощницы свои планы. – Ипат пришел на берег по моим следам со стороны церкви, а значит, он наверняка виделся с приором Глебом.
– Информация доступна. Встреча Ипата с группой, которой командовал некий брат Глеб, действительно состоялась сегодня в пятнадцать часов сорок шесть минут возле здания церкви, – подтвердила Марга.
– Замечательно, – обрадовался я. – В таком случае меня интересует, присутствовал ли в составе
Я не сомневался: если Дюймовый выжил при штурме Неопалимой Купины, к трем часам пополудни он уже должен был прийти в сознание. А вот как бывшие собратья поступили с Жориком дальше, а особенно после их встречи с Ипатом, я мог лишь догадываться. Одно было ясно: после всего случившегося ренегату точно не приходилось рассчитывать на прощение.
– Перед встречей с братом Глебом Ипат приказал мне держаться от них на расстоянии и не протоколировать это мероприятие, – сообщил «шестнадцатый». – У меня в памяти осталось лишь тридцать фотоснимков, сделанных системой поиска и распознавания целей. Воспроизвести вам эти файлы?
– Да, окажи любезность, – кивнул я, но уже без особой радости.
Упомянутая Маргой система не была предназначена для ведения визуальной разведки. Она лишь фиксировала на карте попадающих в радиус ее действия людей, а также все подозрительные объекты, сохраняя на всякий случай в бортовом журнале их фотографические образы, качество которых оставляло желать лучшего, поскольку за день они накапливались там тысячами. И, будучи востребованными лишь при разборе полетов, также тысячами удалялись затем автоматически с цифровых накопителей. На этих снимках можно было отличить человека от бота-андроида или же мужчину от женщины, но опознать их личности – а особенно если вы не знали, кого конкретно ищете, – удавалось с большим трудом.
Пелена помех на мониторах вновь стала полупрозрачной, и за ней проступили нечеткие изображения. Железная Леди меняла их по моей команде, демонстрируя снятых с одного ракурса (судя по всему – с крыши расположенной неподалеку от церкви многоэтажки) сталкеров в рыцарских доспехах. Снимки делались по мере того, как Марга фиксировала новых людей, едва те попадали в зону ее видимости. Принимая во внимание, что на момент съемки почти все узловики покинули церковь, бронезавры им больше не угрожали. А отсутствие в фотоотчете беглых праведников, не заметить которых с высоты дракон попросту не мог, говорило о том, что к этому сроку они уже слиняли далеко от тех мест.
Я наконец-то обнаружил того, кого искал, когда просмотрел примерно две трети представленных фотографий. Опознать на нечетких снимках Жорика в окружении дюжих узловиков в таких же, как у него, доспехах было сложно. Понятия не имею, удалось бы мне это в итоге или нет, если бы не приор Глеб. Поначалу – а все фотографии шли в строгой хронологической последовательности – он и примкнувший к нему Ипат стояли и беседовали отдельно от остальных собратьев. Так продолжалось до тех пор, пока брат Глеб не вытянул руку и не указал пальцем на самую большую группу сталкеров, столпившуюся в отдалении от приора и гостя. После чего действие на презентуемом мне слайд-шоу заметно оживилось, и я сумел воссоздать для себя по смазанным, отрывочным кадрам дальнейшую участь брата Георгия.
Пустить приору пыль в глаза и выдать себя за кого-либо другого он явно не мог. Жорику доводилось бывать в Сосновом Бору, а значит, его здесь хорошо знали. Придя в сознание и выяснив, что с ним стряслось, Дюймовый наверняка сумел изобрести какую-нибудь правдоподобную легенду о том, что с ним приключилось. Если не растерялся, вероятно, соврал, что шел по следу Дьякона и угодил впросак. Или же, ничтоже сумняшеся, просто выдумал себе кратковременную амнезию. Подобная напасть иногда случалась у сталкеров, переживших синдром «долгого невозвращения».