Стальная
Шрифт:
Султанов наблюдал эту картину молча.
— Вы — прекрасная семья, и у вас замечательные дети… — проговорил он. — Видно, что вы друг друга любите… Вашу историю… знакомства у нас многие знают… — нашел нужное слово генерал.
— Спасибо, Руслан Султанович.
— Давно женаты? — спросил он, кивая на обручальное кольцо.
— Как старший сын. Ему одиннадцать. Значит, одиннадцать лет в браке… даже страшно, — проговорил Гарри, отсчитывая возраст на пальцах. — Мы в прошлом году еще и повенчались. Решились на это. Я наконец-то получил российский
— Смелые вы люди… Сейчас мало кто венчается…
— Что поделаешь, — Рогозина прислонилась к мужу. — Жизнь заставила… Я подумаю над вашими словами, Руслан Султанович. Честно…
***
После того, как лекции у Рогозиной прошли, они вчетвером с мужем и детьми поехали на электричке к их деду, так как их машина была в ремонте. Дочь очень нуждалась в совете отца — ее пугали перемены, тем более она уже настолько привыкла к спокойному течению жизни, что менять все это на работу в ФЭС было лень. И, тем более, еще эта нежданная-негаданная беременность, спустя год после венчания. Они с Гарри еще даже пол ребенка не знают…
— Похоже, твой отец решил пойти на рыбалку… — проговорил муж, входя в кухню.
Рогозина, первым делом жадно прижавшая стакан с только что налитым свежим молоком, и опорожнившая его, наблюдала, как Саша и Паша, улыбаясь, играют в тетрис, делясь им друг с другом.
— Надо ждать, — Галина прошла через кухоньку, оставляя мужа с детьми. Включила, было, телевизор, но тут же его выключила — там только и говорили, что о Органисте, не оставляющим никаких следов.
Гарри остался там. Он знал, что жене нужно остаться в одиночестве чтобы и подумать, и осознать все. Она нуждается в поддержке отца: дело об Органисте щекотливое и сложное психологически — там ведь замешены дети… Да и то, что младший ребенок «на подходе»… тоже страшило ее. Жизнью своего нерожденного ребенка она рисковать не хотела.
— Галя? Гарри? Саша? Паша? А что вы тут все делаете? Я вас не ждал… Только в пятницу, если… — проговорил, входя в собственный дом, Николай Иванович….
========== Глава 6. Часть 2. ==========
— Галя? Гарри? Саша? Паша? А что вы тут все делаете? Я вас не ждал… Только в пятницу, если… — проговорил, входя в собственный дом, Николай Иванович.
— Мы соскучились, — просто проговорила она, глядя как дети обнимают родного деда. — Мне нужно с тобой посоветоваться…
— Галь, я устал за день… Пойду наверх. — Проговорил Гарри. — Мальчики, вам тоже пора… — заметил он с нажимом.
Парни, поняв, что матери с дедом нужно поговорить наедине, быстро попрощались и пошли с отцом наверх.
***
— Будешь уху?
— Нет. В последнее время на рыбу у меня прямо-таки рвотный рефлекс…
Рогозина, присев на поваленное дерево, наблюдала, как отец готовит уху из вечернего улова. Вспоров брюхо окуню, распотрошив его, и очистив от чешуи и плавников, Николай Иванович варил на костерке рыбный суп.
Она все ему рассказала, не утаивая не единой подробности сегодняшнего разговора с Султановым.
—
— Думаю отказаться… Я беременная… у меня дети… дом. Я, в конце-концов, давно не практикую…
— Зря… — отец помешал в котелке рыбу, — ты давно не занималась настоящим делом. Ты разучилась с бедой человеческой лицом к лицу встречаться. Страшно тебе… И страшно что-то менять — плавный ход жизни… И, кроме того, есть еще одна, вторая причина…
— Это какая же?
— Не хочешь ты под началом Султанова работать. Ну да, конечно, не пристало нам… Гордыня. Слепая и и смешная гордыня. Он тебя не в чиновники звал…
— Пап, ты считаешь, что я подлость совершу, если откажусь?
Отец вздыхает:
— Когда я только начинал, было такое правило: судья, подписывающий смертный приговор, обязан был присутствовать при исполнении этого приговора. И некоторые тогда уходили. Из судий. Просто психологически не выдерживали…
Так что, каждый принимает решение, и каждый должен отвечать за него. Главное перед самим собой…
Гарри вспомни. Какой ад у него был перед глазами… Что с ним делали и не делали только… Но он выбрал жизнь — вместо смерти, и добро — вместо зла. Путь ему было нелегко карабкаться наверх, он преодолевал себя и собственные пороки, нередко заглушая темный голос, который шептал ему — отомстить, убить и наказать.
У него в душе была надежда… Которую никто и ничто в этом мире не может погасить… Ты до сих пор не можешь понять как, через столько прожитых лет, Гарри все равно улыбается каждому дню. Я отвечу: он самый достойный из всех мужчин, которых я только повстречал на своем жизненном пути… Я рад, что он стал твоим мужем, и моим зятем…
— Да. Гарри всегда будет меня старше. Не телесно, а духовно… — признала она, поглаживая свой живот. — В нем всегда горит негасимое пламя… Мы с ним многое прошли бок о бок… А теперь оно вечно будет и со мной…
***
— Я все равно не понимаю, как она может вам помочь…
Николай Петрович Круглов и Султанов стояли посреди будущей Федеральной Экспертной Службы. Вокруг носились строители, электрики, маляры и штукатуры, с краской, трубами и проводкой.
– … она же несколько лет не практиковала… Не с той стороны вы заходите, Руслан Султанович… Не с той…
— Может, ты объяснишь, с какой стороны, Коля… Что стало известно за полгода с той стороны, — злобно бросил генерал майору. — Как далеко ты продвинулся…
Майор помолчал, а затем так же злобно и сквозь зубы процедил:
— Где ваш Пикертон и Мата Хари в одном флаконе?
— Вот она… О, и Гарри здесь…
Рогозина-Поттер шла твердо. Черный костюм не скрывал ее «интересного положения», но придал ей строгий и деловой вид. Ее блуза была ослепительно белой, а туфли были на низком, но удобном и устойчивом каблуке. Гарри, так же как и она — одетый во все черное, даже рубашка была у него темная, с интересом уставился на незнакомца, встав чуть поодаль, давая поговорить жене и двум мужчинам.