Стальное сердце
Шрифт:
– А если я откажусь?
– Вы не можете отказаться! – воскликнул Полковник.
Тим придвинул к себе сигареты. Как он ни «обнюхивал» Полковника, придраться было не к чему. Полковник верил в каждое произнесенное слово. «Впрочем, – подумал Тим, – некто Самохин тоже был очень убедителен».
– Я скажу вам честно, Тимофей. Не только мы следим за Проектом. Он тоже нами интересуется. И если мы выступим против него в открытую, для начала придется… э-э… нейтрализовать часть наших людей, – сказал Полковник с глубочайшей тоской. – Слишком много. Ваш друг Владимир Владимирович
– Каждой бочке затычка этот Рябцев, – процедил Тим.
– Он был одним из наших ведущих специалистов, – заметил Полковник. – Пока не проявилась неадекватность его психики.
– Как вы только решились отпустить его на вольные хлеба… – протянул Тим задумчиво.
– Вздумай он болтать, кто бы ему поверил? – усмехнулся Полковник.
– Но он все-таки начал болтать.
– Только когда мы почувствовали опасность. Вот тогда с Рябцевым поработал наш психотерапевт, и он начал болтать. И тут же вывел нас на некоего Тимофея Костенко. Как видите, Рябцев хорошо сработал. Мы ведь потеряли вас, Тимофей. Все файлы по «Программе Детей» у нас забрали, когда создавался Проект.
– А Детей, значит, делали вы? – спросил Тим.
– Не совсем. Тех, кто непосредственно отвечал за эту программу, вы сейчас в живых не найдете. Они все очень рано умерли. Проблема та же – отдача при работе генератора на повышенных мощностях. Организм разрушается в первую очередь у самого оператора. Психотроника – штука тонкая, деликатная. Раньше этого не понимали. Боюсь, в Проекте этого не поняли до сих пор. Между прочим, катастрофа с «Программой Детей» и послужила толчком к созданию Проекта. Закрытая служба, которая, как и мы, подчинялась напрямую ЦК. Только вот теперь она, похоже, уже никому не подчиняется… И сладу с ней нет.
– Всемогущий КГБ вовсе не всемогущ, – хмыкнул Тим.
– Увы, – коротко ответил Полковник.
Тим задумался, «обнюхивая» Полковника. Резюме было совершенно четким – к Тиму пришел союзник. Впервые. И совершенно не с той стороны, откуда можно было союзника ждать.
– Мы не хотим, чтобы страдали невинные, – сказал Полковник. – Мы надеемся раскодировать наших сотрудников, которых зомбировал Проект. Для этого нужны операторы Проекта – живые. А без вашей помощи нам в лучшем случае достанутся трупы.
– Ваши собственные трупы вам достанутся! – процедил Тим сквозь зубы. – Вот ведь послал бог союзничков! У вас же было по стукачу на каждые десять человек! В каждой рабочей бригаде, студенческой группе, в каждом подъезде… Как же вы проморгали, а? Как не углядели, что Проект выходит из-под контроля?
– А Комитету приказали не глядеть в эту сторону. Отобрали всю аппаратуру, всю документацию, всех специалистов. Как в свое время – у военных, когда отдавали разработку нам. Таким же образом и с нами обошлись. И все.
Тим поднялся, достал из шкафчика рюмки, разлил коньяк и подвинул к Полковнику вазочку с засохшим в камень печеньем.
– Спасибо, – грустно кивнул полковник и вылил в себя коньяк, как воду. –
Тим выпил, покосился на печенье, но закусить не рискнул, жалея зубы.
– Поверьте, мы сложа руки не сидели, – все так же грустно сказал Полковник. – Насколько это возможно, мы оберегали вас, Тимофей. Рябцев вас прикрывал, да и многие другие… Мы предполагали, что однажды…
– Это вы вмешались, когда я собирался ехать в Институт? – спросил Тим.
– Да, – кивнул Полковник. – Самое обидное, Тимофей, вы уж нас простите… Именно мы поначалу направили вас туда.
– Ё-моё, – только и сказал Тим.
– Такие вот дела. – Полковник слабо улыбнулся. – Мы еще не знали, что наш человек, который организовал вам встречу с Самохиным, – двойной агент. Это открылось слишком поздно. И мы успели всего лишь позвонить. Конечно, я тут же послал за вами, но вы уже исчезли. А потом выяснилось, что и звонивший – «двойняшка». Тьфу! Мы начали всерьез разбираться со своими, оказалось, что зомбированы несколько сотрудников, занимающих ключевые посты, и началась такая катавасия… На всякий случай у вашего дома оставили пост, но он… – Полковник весь съежился, и Тим поверил в его страх. – Но он исчез. Просто исчез. Признаюсь, Рябцев уверял, что вы справитесь в одиночку. Но ему никто не верил. Мы уже записали вас в пассив. И только по небрежности самого Проекта нам удалось выйти снова на ваш след… – Полковник окончательно сник, пряча глаза.
– Экий вы совестливый, Полковник, – саркастически заметил Тим.
– Не знаю… – честно сказал Полковник.
– Вы кто вообще? Ну, у себя там…
– Служба внутренней безопасности.
– Ну-ну. Между прочим, а что такое этот Институт нейрохирургии?
– Да просто исследовательский центр. Но один из его отделов, тот, который возглавляет Самохин, давно уже занимается психотроникой. И иногда выполняет наши заказы. В последние месяцы, например, проверяет моих сотрудников на предмет зомбирования. И вот ведь… – Полковник крепко стукнул кулаком по столу. – Теперь мы группу Самохина фактически потеряли. Сами отдали Проекту. Что там сейчас творится – уму непостижимо…
Тим закурил и крепко сжал зубами фильтр. Наконец-то он знал все, что ему хотелось. На схеме Проекта не осталось белых пятен. И даже проявилось уязвимое место. Казалось бы – иди и бей. Но кто мог поручиться перед Тимом, что Полковник не ошибается?
– Так я резюмирую, – сказал Тим. – Лет десять назад, после того как КГБ облажался с Детьми, была создана некая служба. Чем занимается, непонятно. Кому подчиняется, неизвестно. Чего ей надо – загадка. И вот ко мне является полковник Леонов и просит его от этой службы защитить. Рассудите сами, Полковник, куда именно я вас должен послать.