Стальной король

Перри Девни

— Сейчас?

— Сейчас. И ты пойдешь со мной.

— Я? Почему? Я думаю, будет лучше, если это будешь только ты и твой отец. — Я уже вторглась во вчерашнюю сцену на кухне.

— Ты должна быть там, чтобы остановить меня, если я попытаюсь убить его.

Я бросила на него взгляд. — Не смешно, Дэш.

— Тогда...ты будешь рядом со мной? — Он протянул руку. — Пожалуйста?

ГЛАВА 19

ДЭШ

—

ЭТО дом, где ты вырос? — Брайс въехала на папину подъездную дорожку.

Это был не совсем тот вопрос, который она задала. Она хотела знать, здесь ли умерла мама.

Я посмотрел на тротуар. — Да.

— О. — Она поставила машину на стоянку. — Я думала, может быть, ты переехал. После...

— Нет. Папа думал, что это покажет слабость.

Ее рот открылся. — Что?

— Во всяком случае, так он нам сказал. Но на самом деле, я думаю, он остался, потому что не мог представить, что будет жить где-то еще. Он купил этот дом для мамы через несколько лет после их свадьбы.

Это был дом, где они любили. Здесь они привезли нас с Ником домой из больницы. Здесь они создали нашу семью.

Дом был выкрашен в нежно-зеленый цвет. Отделка была бордовой и совпадала с цветом входной двери. Папа перекрасил ее несколько лет назад, потому что она начала скалываться. Он сказал малярам, чтобы они выбрали точно такие же цвета, потому что именно эти цвета мама выбрала четыре десятилетия назад.

— Она в стенах, — сказал я Брайс. — Полы, комнаты и коридоры. Вот почему он не мог уйти. Это не ее дом. Дом — это она.

— Он любит ее.

Я кивнул. — Она была для него дороже всего на свете. По крайней мере, я так думал. Теперь... я не уверен.

Возможно, я совсем не знал отца. Отец, которым я восхищался, не стал бы изменять своей жене.

Почему? Это не имело смысла. Если папа так сильно любил маму, зачем ему брать другую женщину? Как он мог так поступить с ней?

Мы посидели несколько минут, потому что я не мог заставить себя взяться за ручку двери. Я был так зол на маму, по которой скучал каждый день.

Как он мог?

— Дэш. — Брайс положила руку мне на колено. — Я слышу, какие вопросы возникают у тебя в голове. Спроси его. Получи свои ответы.

Она посмотрела на дом, и я проследил за ее взглядом. Папа стоял в переднем окне и смотрел, как я обсуждаю, выходить мне из машины или нет. Даже с расстояния и через стекло я мог видеть рану на его щеке. Я ударил его сильнее, чем думал. Это имело смысл, потому что сегодня у меня болели костяшки пальцев.

Я никогда раньше не бил своего отца. Даже не мечтал об этом.

Или, наоборот, мечтал.

Я глубоко вздохнул. Брайс была права. Я должен был получить ответы. — Пойдем.

Мы вышли из машины

в унисон, и я взял ее за руку, ведя нас к боковой двери. Я не стал стучать. Папа ждал нас на кожаном диване в гостиной.

Не говоря ни слова, я сел в кресло напротив него. Брайс заняла другое в комнате. Раньше они были в тон дивану, но за несколько месяцев до смерти мама перекрасила их в темно-зеленый цвет. Они были уродливы как грех, но как только папа будет готов к замене, я заберу эти два стула домой.

Глаза отца были с красными ободками, а кожа бледной. Вблизи рана выглядела гораздо хуже, и, вероятно, на нее можно было наложить пару швов. Его волосы цвета соли с перцем были в беспорядке, жирные и нуждались в хорошем шампуне.

В то время как мне каким-то образом удалось заснуть в кровати Брайс прошлой ночью, папа выглядел так, будто не сомкнул глаз.

— Я хочу знать, почему. — Я нарушил молчание, желая поговорить первым. Этот визит был не для папы; он не заслуживал того, чтобы руководить шоу. — Я хочу знать, почему ты так поступил с ней.

— Это была ошибка. — Голос отца надломился. — Твоя мать и Амина были подругами. Лучшими подругами.

Брайс напряглась, ее лицо перекосилось в мою сторону. — Ты знал об этом?

Да. Я молчал. Если я расскажу ей об этой дурацкой фотографии в ежегоднике, она разозлится и уйдет. Брайс была нужна мне сегодня. То, что она была здесь, обеспечивало буфер. Я сдержу свой темперамент, если она будет в комнате. Я не могу рисковать тем, что она узнает и оставит меня разбираться с папой в одиночку.

Взгляд отца задержался на мне. Он знал, что я лгу без умысла, но он ни за что не стал бы говорить об этом, если бы знал, что моя белая ложь ничто по сравнению с грехами, которые он совершил.

— Продолжай, — приказал я.

— Мы проводили много времени вместе, втроем. Твоя мама никогда не оставляла Амину без внимания. Она любила Амину.

Эта любовь, очевидно, была односторонней, если ее лучшая подруга спала с ее мужем.

— Я не знал. — Папа повесил голову. — Я не видел этого. Я думаю, может быть, твоя мама видела, и поэтому она начала отдаляться от Амины в выпускном классе. Но я этого не видел.

— Что не видел? — спросил я.

— Амина была влюблена в тебя, — догадалась Брайс.

Папа кивнул. — Она была моим другом. Это все, чем она когда-либо была для меня. Я никогда не любил другую женщину, кроме Крисси.

— Тогда как ты мог трахнуть ее подругу и обрюхатить ее? — Мои кулаки стучали по коленям.

Рука Брайс протянулась через пространство между нашими стульями, накрыв один из моих кулаков. Слава богу, она поехала со мной сегодня. Я уже хотел уйти. Но ее рука крепко держала меня на месте.