Стальной пляж
Шрифт:
— Не стоило бы мне так говорить, но я знал, что так и будет. Пожалуйста, Хилди, обратись за советом к специалисту. Хотя… сказать-то я это сказал, не мог не сказать, но ведь я знаю тебя давным-давно и не люблю тебе врать — а потому не могу не предупредить: не верю я, что тебе этот совет поможет. Ты никогда не принадлежала к тем, кто позволяет другим отвечать вместо себя и принимает советы. Нутром чую, тебе придется разобраться во всем своими силами.
— Или не разобраться. Но не извиняйся — ты совершенно прав.
Река катила свои воды, солнце висело посреди нарисованного неба. Время не двигалось, и так продолжалось довольно долго. Ни мне, ни Фоксу не хотелось разговаривать. Я была
— Можно еще кое о чем тебя попросить?
Он игриво куснул меня за ухо:
— Нет, только не об этом! Во всяком случае, пока.
Я повернула голову за плечо и близко-близко взглянула ему в лицо:
— У тебя сейчас кто-нибудь есть?
— Нет.
— Можно переехать к тебе ненадолго? Скажем, на неделю? Мне очень страшно и ужасно одиноко, Фокс. Я боюсь быть одна.
Он ничего не ответил.
— Мне просто хочется хоть немного поспать рядом с кем-то. И не хочется умолять…
— Дай мне время подумать.
— Разумеется!
Его слова должны были бы причинить мне боль — но, как ни странно, боли я не ощутила. Я знала, что сама бы ответила точно так же. Но чего я не знала, так это того, что именно решила бы в конечном счете. Голая правда была в том, что я просила Фокса о помощи в спасении моей жизни, и мы оба знали достаточно, чтобы понять: он мало что может для меня сделать, разве что обнять покрепче. И если он попытается помочь, а я все равно покончу с собой… на него ляжет адски тяжелый груз вины, а решиться принять подобное на себя непросто, сколько ни думай. Я могла, конечно же, сказать ему, что его ничто не связывает, что ему не в чем будет себя винить, коли случится непоправимое, но я знала, что казнить себя он все равно будет, и сам он знал, что я знаю это — так что я не стала оскорблять его ложью и решила не просить больше, чтобы не накалять атмосферу. Я просто устроилась поудобнее в его объятиях и уставилась на медленно текущую Колумбию. А она все катила и катила свои воды…
Наконец мы вернулись к фургону. По дороге я внезапно заметила, что река перестала течь. Она сделалась гладкой и неподвижной, безмятежной подобно длинному озеру. В спокойной воде не хуже, чем в зеркале, отразились деревья на дальнем берегу. Фокс пояснил, что всему виной неполадки с некоторыми из насосов. "Не с моими", — с облегчением в голосе произнес он. Зрелище застывшей реки могло быть красивым, но у меня мурашки побежали по спине от страха. Я вспомнила окаменевшие морские волны у берегов острова Скарпа…
Но тут Фокс достал из фургона пульт дистанционного управления и сказал, что сейчас кое-что мне покажет. Он ввел несколько команд, и моя тень пришла в движение.
Солнце стремительно понеслось по небу, точно огромная серебряная птица. От каждого дерева, каждого кустика и травинки протянулись вслед за ним остроконечные тени, будто тысячи часовых стрелок. Попробуйте представить нечто подобное, если хотите потерять ориентацию в пространстве. У меня закружилась голова, я пошатнулась, расставила ноги для устойчивости и обнаружила, что на все происходящее куда интереснее смотреть сидя.
Через несколько минут солнце скрылось за горизонтом на западе. Но Фокс не это хотел мне показать. Оттуда, куда провалилось солнце, начали расти облака, легкие и тонкие, словно дымные завитки — перистые, я так думаю, или, во всяком случае, сделанные под перистые. Невидимое солнце парило где-то вне поля зрения и окрашивало облака множеством оттенков красных и синих теней.
— Очень мило, — похвалила я.
— Это
Что-то громыхнуло вдали, и в небо медленно поднялось гигантское дымное кольцо, тронутое нежным золотистым светом. Фокс вовсю трудился над пультом. Я услышала отдаленный свист, и кольцо дыма принялось менять форму. Верхняя часть сжималась, нижняя вытягивалась, и я долго не могла сообразить, в чем смысл всех этих преобразований, как вдруг увидела: круг приобрел очертания, приблизительно напоминавшие сердечко. Получилась валентинка! Я рассмеялась и обняла ее автора:
— Фокс, несмотря ни на что, ты романтический безумец!
Он смутился. Не ожидал, что я пойму все именно так, и я это знала, но его настолько легко дразнить, что мне никогда не устоять перед искушением. Фокс кашлянул и поспешил рассыпаться в спасительных технических разъяснениях.
— Я обнаружил, что ветровая установка может давать нечто вроде эффекта обратной тяги, — пояснил он, пока дымное сердечко в вышине таяло и расплывалось в бесформенное облако. — А дальше совсем просто: нужную форму придают концентрированные направленные реактивные потоки. Приходи сюда, когда мы откроемся, и я сумею начертить твое имя на фоне заката.
Мы приняли душ, чтобы смыть песок, и Фокс спросил, не хочу ли я посмотреть на плановые взрывные работы в Канзасе. Я никогда раньше не видела ядерный взрыв, так что ответила согласием. Фокс направил фургон к шлюзу, и мы вылетели на поверхность Луны, где Фокс передал управление автопилоту — и, пока под нами проносились красоты безвоздушного пространства, рассказал мне, над чем работает в других парках.
Вероятно, для того, чтобы оценить по заслугам способности Фокса ваять погоду, надо присутствовать на его шоу. Он восторженно воспевал ледяные ветра и снежные бураны собственного сочинения, но для меня это оставалось пустым звуком. Но искорку интереса он во мне все же разжег. Я пообещала прийти на его следующее представление, и задумалась, не закидывает ли он удочку насчет статьи в "Вымени". Что ж, жизнь научила меня подозрительности, а такие подозрения, как это, у меня достаточно часто оправдывались. Но я представить не могла, каким образом можно заинтересовать наших читателей статьей о климатическом шоу — разве что созерцать его придет какая-нибудь известная персона или же во время представления случится нечто ужасное.
В Канзасе, в отличие от Орегона, совсем не на что было смотреть. Я бы с радостью передала кому-нибудь в эксплуатацию на неопределенный срок его пылевые ресурсы.
Тут даже еще не закончили формирование пустоты. Половина свода была почти готова, оставалось отсечь взрывами лишь относительно небольшие участки ближе к северному краю. Фокс сказал, что самая выгодная точка наблюдения — на западном краю: если мы отойдем слишком далеко на юг, пыль может настолько заслонить место взрыва, что не на что будет смотреть. Он посадил фургон вблизи запыленного скопления таких же передвижных сборных домиков, и мы присоединились к компании нескольких дюжин других поклонников фейерверков.
Зрелище планировалось исключительно "для служебного пользования": все присутствующие, кроме меня, были инженерами-строителями. Мероприятия, подобные предстоящему взрыву, обычно закрыты для публики. В Канзасе уже потребовалось произвести тысячи взрывов, и предстояло еще около сотни, прежде чем он будет закончен. Фокс описал его строительство как самый строгий секрет на Луне.
— На строительных площадках производят не слишком сильные взрывы, — пояснил он. — По-настоящему мощные слишком сильно сотрясли бы всю конструкцию. Но когда мы только начинали, приходилось использовать заряды в десять раз больше, чем сейчас.