Стальной прыжок
Шрифт:
Йенсен не стал отпирать дверь, чтобы посмотреть на нее поближе, а направился ко второй запертой камере в конце коридора. И здесь на нарах лежал человек. Это был мужчина, и он был жив. Он лежал лицом к стене, закутавшись с головой в серое казенное одеяло. Казалось, он никак не мог согреться. В камере нестерпимо пахло мочой и экскрементами. Несколько мгновений Йенсен стоял не двигаясь и смотрел на лежащего человека. Затем достал связку ключей, отпер дверь и вошел в камеру. Человек повернул голову и взглянул на него. Кожа туго обтягивала
– Что?—пробормотал он хрипло.—Кто?
– Сколько времени вы здесь находитесь? —спросил Йенсен.
– Четверо или пятеро суток,– сказал мужчина слабым голосом.—Что-то около этого.
– За что вас задержали?
– Как обычно. Алкоголь. Йенсен кивнул.
– Это мой третий арест.
Три ареста за незаконное употребление спиртного означали немедленное принудительное лечение в больнице для алкоголиков, или, как ее стали недавно называть, платной поликлинике.
– Но наутро за мной никто не пришел. Никто. Если бы не таз с водой для мытья, я умер бы от жажды.
– Вы здесь были все время один?
– Легавые… простите… полицейские вместе со мной привезли девку. Вы полицейский?
– Да.
– Мне она не казалась пьяной. Во всяком случае, она была не только пьяна. Я, правда, видел ее только при обыске, зато слышал, как она выла и выкрикивала что-то непонятное. Но вот уже дня два ее не слышно.
Йенсен снова кивнул. Затем посмотрел на мужчину и спросил:
– Вы можете идти сами?
– Смогу, наверно. Но я не ел с тех пор, как меня привезли. Только пил эту вонючую воду из таза.
– Следуйте за мной.
Арестованный вылез из-под одеяла и с трудом, покачиваясь, встал на ноги. Йенсен взял его под руку и повел в патрульное помещение. Мужчина был крайне истощен, но это, очевидно, следовало объяснить скорее хроническим алкоголизмом, нежели «курсом лечения голодом», которому он подвергся последние несколько суток.
В столовой по соседству с патрульным помещением Йенсен обнаружил несколько пачек печенья и пакет сухарей. Кроме того, он прихватил три бутьшки лимонада и два удостоверения личности, которые нашел в шкафу, куда обычно складывали на ночь личные вещи арестованных.
Он отвел мужчину в свой кабинет и, в то время как тот, осторожно и нерешительно отщипывая кусочки печенья, запивал их лимонадом, принялся внимательно изучать удостоверения.
Женщине было двадцать шесть лет. Незамужняя, по профессии оператор вычислительной машины, работала в Министерстве связи. За пьянство ни разу не арестовывалась, и сейчас причина ареста была иной: нарушение норм приличия.
Мужчине сорок семь лет, по профессии —разнорабочий. Трижды подвергался приводу в полицию; три красные пометки на его удостоверении свидетельствовали о том, что ему действительно предстояло пройти курс лечения. Продолжительность курса с каждым разом увеличивалась на месяц. Первый
Йенсен внимательно посмотрел на мужчину, который ел теперь с заметно лучшим аппетитом. Когда первая пачка печенья исчезла, арестованный нерешительно спросил:
– Скажите…
– Я вас слушаю.
– Не найдется ли у вас случайно немного спирта?
Обычно в одной из комнат полицейского участка имелось весьма солидное количество спиртных напитков, конфискованных при арестах. Раз в квартал машины государственной монополии объезжали полицейские участки и собирали конфискованные бутылки, чтобы снова пустить их в оборот.
– Правила не разрешают распитие спиртных напитков в помещении полицейского участка,—уклончиво ответил Йенсен.
– Ага. Жаль, хотел согреться.
Йенсен достал из кармана записную книжку и открыл ее на чистой странице.
– Я хотел бы спросить вас кое о чем,– сказал он.
– Да, конечно.
– Вы сказали, что женщина не показалась вам пьяной. С чего вы это взяли?
– Ну, я только слышал ее плач и крики. По-моему, она была больной или ненормальной.
– Вы слышали, что она кричала?
– Да, временами. Она кричала, что все вокруг красное, что камера наполнена красным туманом.
– Что еще?
– Всякие неприличные вещи.
– Какие неприличные вещи?
– Самые разные. Кричала, что одежда ее душит. Что она свободна и не может ограничивать зов своей плоти. И тому подобное. Потом плакала и выла, точно зверь. Но последние два дня я не слышал ни звука из ее камеры. Может, даже три дня. Мне трудно судить.
– При каких обстоятельствах вас задержала полиция?
– Совершенно случайно.
– Каким образом?
– Я был пьян в стельку. Пил беспробудно несколько недель подряд. И вот споткнулся в подъезде, упал и заснул.
– Прямо в подъезде?
– Да. По крайней мере я лежал в подъезде, когда лега… когда полицейский в форме разбудил меня и доставил в участок.
– Кто вас обыскивал?
– Тот же полицейский. Других я не видел. Я думал, на следующее утро придет автобус и отвезет меня в вытрезвилку, но никто не пришел. Больше я никого не видел. До тех пор, покуда вы не появились и не выпустили меня.
– Когда вы впервые увидели женщину?
– Полицейский, который задержал меня, арестовал и ее.
– Почему?
– Не знаю. Мне она не показалась пьяной.
– Да, вы уже говорили.
– По-моему, она просто сумасшедшая. Спятила. Она кричала, ругала полицейского и требовала, чтобы он ее отпустил и лучше занялся сбродом.
– Каким сбродом?
– Не знаю. Затем она подняла подол и показала… Ну, да вы понимаете, о чем я говорю.
– А как вел себя при этом полицейский?