Стальной волосок (сборник)
Шрифт:
— Живого? — ехидно спросил Квакер. И опять рявкнул: — Слушай меня, ты! Инфузория… И скажи своему Рубику… — Он качнулся к «Инфузории». Тот закрыл лицо локтем. Ване вдруг показалось, что сейчас у Косого намокнут спереди его обвисшие трикотажные треники. Нет, пока такого не было. Ваня поднял глаза и увидел другое — острый локоть Косого весь был в крови. И Лорка увидела. И раньше Вани подскочила к пленнику.
— Это у тебя что?
— Что? — бормотнул из — за локтя Косой.
— Кровь. Откуда?
Косой опустил
— Да это бзя… Коросту в щели содрал…
— Сам ты бзя, — сказала Лорка. — Ребята, где коробка с бинтом и йодом?
— Не на — а…
— Не вякай, — приказал Квакер. — А то и правда выдерем.
Напутанный Косой больше не вякал. Ему замотали руку, и он ждал, что будет дальше.
— Мотай отсюда, — велел Квакер. — А Рубику скажи: кто еще сунется к моему двору, может считать себя фаршем для крабовых палочек… Понял, ты?!
— А… ага…
— Вот и хорошо, что «ага»… Гуляй, на фиг, террорист долбаный… А если полезешь снова, возьми с собой капсулу с цианидом…
— Чего?.. — заморгал несчастный.
— Моментальный яд. Чтобы не мучиться, когда поймаем…
— Не! Я не…
— Ну и сгинь…
Все раздвинулись, чтобы дать Косому пройти к ступеням. И он пошел, обвиснув плечами. Но у самого выхода вдруг оглянулся.
— А можно я…
— Чего еще? — угрюмо сказал Квакер. — Гуляй, пока живой…
— А можно я… еще к вам… приду?
Ну, кто мог ожидать такого?
— На фиг? — спросил прямодушный Федя.
— У Рубика… только пинают и лаются…
— А здесь будут кормить мороженым, — сказала Лика. — Пусть приходит. Мне нужен типаж для одной композиции. Затюканный юнга на пиратской шхуне.
— И что ты будешь у нас делать? — спросил Ваня. Со смесью интереса и жалости.
— Не знаю… Что скажете…
— Ты всегда делаешь все, что скажут? — спросил Никель. — Лишь бы не пинали?
— У него жизнь такая, — рассудил Андрюшка. — А может быть, мы выстругаем из него человека? Как буратину…
— Ладно, гуляй… — опять сказал Квакер. — Если заглянешь в гости, сразу не застрелим… А будешь шпионить — позавидуешь тем, кто в пекле…
— Не… я не буду…
Косой постоял еще секунду и стал спускаться. Ступени под ним скрипели, как под грузным дядькой.
— Может, правда придет?.. — как — то виновато проговорила Лорка.
— Да не придет он, — веско возразил Квакер. — Сейчас его пожалели, и захотелось сюда, где хорошо… А Рубик возьмет его в работу, даст накачку, и пойдет Косой снова творить, что велено. Своего — то ничего у него нет…
— Я вот иногда думаю, — заговорил из своего угла Никель. — Почему они такие? Ну, которые вредят без всякого смысла… Если когда нападают из — за денег, грабят, это можно хоть как — то объяснить… А когда просто ради зла…
— Чего непонятного, — сказал Квакер. — Жить — то хочется с интересом. Преодолевать трудности… Тот, кто что —
Все неловко примолкли, и, чтобы пригасить эту неловкость, Ваня спросил:
— А когда Тимофей приедет?
— Скоро, — сообщила Лика. — Утром он продиктовал мне дурацкие стихи:
Гонимый знойными лучами, Я оставляю Геленджик. От смеси радости с печалью Внутри душа моя дрожит…— С чего печаль — то? — хмыкнул Квакер.
— Боится, что Лика опять будет гнобить его, — объяснил Андрюшка.
— Вот как стукну… — пообещала Лика.
Тимофей Бруклин был вроде бы не полностью в этой компании. Так, сбоку припека. Но все же карту ему в свое время подарили и теперь считали, что без него начинать действо с волшебным фонарем не следует.
Потерпели два дня, и Бруклин вернулся.
— Ничуть не больше загорелый, чем был, — заметил Тростик.
— Я всю жизнь привык держаться в тени…
— Да, всю жизнь мы это видим, — заметила Лика.
После такого обмена мнениями еще раз обсудили, «как все должно быть».
То есть как станут развиваться события после поворота ключа со стальным волоском.
Люди со стороны вполне могли бы обхихикать все это дело. Сказать про старинные пионерские сборы и детсадовские утренники. Напомнить, что нынче век электронных технологий, а не «пластмассовых кубиков для игры на веранде». Но… это те, у кого не было «Артемиды». Здесь же чувство соединениянакрывало каждого, когда собирались для разговора о давних приключениях. У Вани — каждый раз холодок по спине. И он догадывался, что у других — тоже.
«Может быть, и правда действуют какие — то еще не изученные поля, — думал он. — Может быть, тот самый ВИП…»
Они должны были проколоть пространство ключиком со стальным волоском, задеть им ту самуюпружинку (пускай ее даже и не было), чтобы пружинка запустила ход событий.
Ведь до сих пор все, что случилось в жизни с Гришей Булатовым и с другими героями «артемидовской» истории, в памяти было перепутано, не всегда события сцеплялись друг с дружкой, не всегда получали объяснения. Теперь полагалось внести ясность и такой вот ясностью убедить себя окончательно, что всё это было.