Стальной ворон. Книга 2
Шрифт:
— Едва ли это сложно, — Руфус зевнул.
— Распространенное заблуждение, — покачал головой Древний. — Резидентам иногда очень хочется что-то исправить. Они достаточно сильны, чтобы изменить ход истории в отдельно взятых конфликтах по месту пребывания. Только подобные действия приравниваются к измене. Тебя бы я, например, ни за что ни послал служить резидентом Ордена.
— Почему? — обиделся Тангл.
— А почему ты здесь? Рискуешь здоровьем ради совершенно незнакомой женщины. Я почти уверен, что при встрече Хэвэн тебе не понравится. — Коллоу лег на бок и подпер щеку кулаком.
— Домыслы
— Да, — согласился тот. — Последнюю фразу пропускаем. Но все же. Ты здесь, потому что сопереживаешь. А представь на месте Вильгельма другого человека. Он или она тоже могут стать друзьями. И тебе будет сложно отрешенно смотреть, как рушится их реальность.
— Значит, из Лют получится отличный резидент, — проворчал Руф.
— Вполне вероятно, — подтвердил Джулс.
— А из Эмьюз — нет, — продолжил мысль Тангл.
— Спорно, — улыбнулся Древний. — В любом случае, у нее другие задачи.
Джулс видел, что мальчишка из последних сил держит глаза открытыми.
— Как начальник и Реконструктор настоятельно рекомендую сон. — Джулс поднялся на ноги.
— Если можно… позвольте уснуть тут? На земле, — Руф потупился. — Хоть на час!
— Час — это баловство, — строго сказал Коллоу. — Я все равно еще не устал. Отнесу тебя наверх, когда сам пойду.
— А это не наглость с моей стороны? — спохватился мальчишка.
— Вовсе нет.
— Тогда… расскажите мне что-нибудь, — попросил он.
— «Что-нибудь» — слишком размыто. — Джулс хитро прищурился. — Конкретизируй.
Сердце беспорядочно заметалось под ребрами. Удивительно доброжелательное расположение Мастера Тени вдали от его мрачного кабинета следовало использовать с умом. Столько тем волновало и будоражило воображение: Первые Рыцари, Каменная Дева, устройство Блуждающей Башни, Магистр, в конце концов. Однако всему многообразию Руф предпочел единственную историю, частью которой являлся сам.
— Сразу бы так! — Коллоу не скрывал воодушевления.
— Как вы познакомились? — Руфус свернулся калачиком у огня.
— Со Шпилькой в первый день жизни, потому что это Корникс. Вдруг не догадался?
Джулиуса буквально распирало. Опыт общения с современным поколением шутов оставил теплый след в душе и стойкое желание снова окунуться в события тех лет.
— Счастливчика и Ловкача мы узнали позже, в Пансионе. Родители Итона служили Ордену, а Джейкоб бывший беспризорник. Они дружили еще до нас. Щуплый и мелкий Итон носил очки с толстыми стеклами, и парни часто цеплялись к нему, пока Джейкоб не взялся его защищать. Потому и «Счастливчик». Прозвище «Профессор» к Итону как-то не прилипло. Первые три класса мы с Никс учились дома.
— Первые три класса? — Тангл даже встрепенулся.
— Именно, Руф. — Коллоу не замечал собственного смущения. — У нас было детство. Странное, но тем не менее. Я помню себя пятилетнего. Мария разрешала тягать по дому свою белую шаль с бахромой. Никс заворачивалась в нее и говорила, что это свадебное платье, а для меня это были волшебные крылья.
К горлу Руфуса подкатил соленый ком. Слова Древнего гулко отдавались внутри. Каких-то пару часов назад он не мог представить Мастера Тени и живую легенду подростком. Казалось, Коллоу сразу
— Так вот. — Джулс громко хлопнул себя по коленям. — В Пансионе меня подселили к Итону. Естественно, Джейкоб пришел расставить точки над «и». Объяснить мне, новичку, что самый страшный зверь в лесу — он. Получилось забавно. До определенного момента мы были очень похожи. Та же комплекция, физическое развитие, цвет глаз и волос. Со стороны Ловкач и я напоминали братьев, если не родных, то кузенов точно. Бесконечное состязание двух самолюбий. Он красовался перед Никс, а я… Я просто красовался.
Коллоу вспомнил вздорного мальчишку и улыбнулся. Джейкоб жаждал оставаться лидером. Таким, каким был до появления двух маленьких Теней. Ловкачу не хватало чего-то. Он собой-то руководил через раз. А чтобы управлять Джейкобом, требовалось всего-навсего дать тому понять, что его миссия (что угодно, от похода за пончиками до меткого выстрела из засады) важна для других, и выполнить ее больше некому.
— Когда пришла пора, мы четверо отправились в Шейдивейл, — вздохнул Джулс. — Счастливчик нашел свое призвание в непосредственной помощи Танцорам. Ловкач стал ОПОм, чтобы не отстать от приключений. Однажды меня понесло искать дракона под университетом. В одиночку. Зачем? Чтобы, между прочим, ввернуть Джейкобу что-нибудь про подземелье в ничего не значащем разговоре. Но я провалился куда-то и узнал страшный секрет. В общем, вместо болтовни, я показал друзьям Каменную Деву. Ее тайна и наша клятва навсегда объединили нас в Орден Колпака и Бубна. Никс превратилась в «Шпильку», потому что от ее подколок мы трое просто выли. А я, опьяненный доверием Каменной Девы, назвался Шутником. Дева разглядела во мне что-то, чего я не видел сам, да и до сих пор не вижу. Но соответствовать очень хотелось. Так родились правила, которым мы следовали.
— А книга? — Руф чувствовал, что уже спит.
— Книга? — переспросил Коллоу. — О ее существовании я не подозревал поначалу. Никс вела дневник. Когда на него наткнулись, получилась ссора. Мы пошли прямиком к Деве, ведь это касалось и ее тоже. Удивительное существо рассудило по-своему. Оно превратило дневник Шпильки в то, чем он является сейчас. В «Настольную Книгу Непослушания». Корникс сделала из разрозненных записей полноценную повесть, убрав все, что могло указать на нас, даже намеренно спутав хронологию, чтобы я оказался мертв в конце.
— Из-за горгулий? — слабым голосом промычал Тангл.
— Да, — подтвердил Джулиус. — Хамить им было крайне опрометчиво. Но пасовать перед Ловкачом я не собирался. Не забуду, как одна черная тварь сорвалась с пьедестала и схватила своими когтями, а вторая взметнулась следом. Они в самом деле швырнули меня с высоты башни Четырех Ветров. Так, кстати, выяснилось, что я сдвоенный. Остановил время.
Джулс говорил все тише и тише, словно баюкая глупого мальчишку. После того, как слушатель перестал реагировать, Коллоу сел и молча уставился на рыжее пламя. Так и подмывало очистить Танглу память. Во избежание. Ведь за таким резким сближением часто следует жестокое разочарование.