Стань светом моим
Шрифт:
Матери Дениса, из-за ребёнка, я не очень нравлюсь, вот бабушка его, как и моя, уверена – мы подходим друг другу.
Из их разговоров мне известно, Денис жил года два так называемым гражданским браком с дочкой одного удачливого предпринимателя, Кларой, девушкой красивой, но избалованной и истеричной. Впадёшь тут в истерику с таким красавцем, за которым ежедневно сотни девиц бегают наперегонки. Природа, видно, перестаралась, наделив его излишней красотой, чем, на мой взгляд, ужасно навредила ему, ведь нормальная женщина, заботящаяся о внутреннем спокойствии семьи и детей, не захочет связать свою жизнь с ним.
А я себя относила к нормальным.
– Думаешь, читаешь меня как книгу? – Денис, как будто подслушав мои размышления, сверкнул белозубой улыбкой из-под красивых тёмных усиков. – Тася, взгляни на меня без предубеждения, я гораздо более мыслящее существо, чем тебе кажется.
– Кто бы сомневался, - фыркнула я непроизвольно и улыбнулась как можно шире, чтобы сгладить свою язвительность, но то ли от выпитого в кафе бокала вина, то ли из духа противоречия, не удержала свой язычок - подражая актёру Яковлеву в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», чуть сощурившись, произнесла, качая головой: - Меня терзают почему-то смутные сомнения, а не охотишься ли ты на меня потому, что я не бегаю за тобой. Не в уязвлённом ли самолюбии всё дело? Такое тебе в новинку. Только, увы, я не та дичь, которая тебе нужна. На вкус я более жёсткая.
Красавец Денис от души расхохотался.
– Я же ещё не жевал тебя, так что не знаю, какова ты на вкус. – Глаза его обещающе заблестели.
Я невольно покраснела.
– Похоже, ты неправильно меня понял, Денис, я имела в виду не то, что ты подумал, а совсем наоборот…- пробормотала, пытаясь поправить сказанное.
– Тебе нужна девушка поярче и, так сказать, более продвинутая что ли и уж наверняка не обременённая ребёнком.
– Ты когда-нибудь, смотрелась, Тася, в зеркало? – Денис, приобняв меня за плечи, притянул к себе, жарко уставившись в глаза. Взгляд его действовал завораживающе, наверное, от выпитого вина, подумала я, чувствуя, как обжигающая волна тепла от его коричневых глаз пробегает внутри. Сейчас он меня поцелует, мелькнуло в голове. И неожиданно нестерпимо захотелось мужской ласки. Словно почувствовав моё желание, Денис наклонился, и мягкие губы впились в мои с жадностью. Но прежде чем я успела понять, нравится мне целоваться с Денисом или не нравится, такси остановилось, и нужно было выходить.
На улице под моросящим дождиком со снегом мысли мои о мужской ласке смылись, как мыльная пена под душем. И уже отрезвляюще зазвучало во мне: неужели я самое глупейшее существо на земле, если мне неймётся вновь связаться с мужчиной-обаяшкой с вредной привычкой красоваться перед дамами. Простилась я с Денисом холодно.
Глава XV
Валера стал ездить по командировкам и всё реже бывал у нас. «Чего и следовало ожидать, - скептически подытожила бабушка, невзлюбившая моего недавнего мужа (для неё, если разлюбил внучку – значит враг!). – Многие мужчины после развода сначала цепляются – родная кровь, не могу без детей, а проходит время – и не вспоминают о детках!»
Не могу сказать, что сильно расстроилась, поскольку Тошка не переживал, ведь Валера звонил по
На работе началась напряжёнка: перед Новым годом пришлось покрутиться в поиске интересных материалов. Перед тем, как мы с Тошкой вылетели на новогодние праздники по путёвке в Египет, где нас ожидали мама с Эдвардом, я, можно сказать, выдохлась подчистую. Тем приятнее оказался двухнедельный совместный отдых на море под тёплым солнышком.
Месяц спустя после нашего приезда из отпуска позвонила Ирина. Немного помявшись, попросила взять племянницу на выходные: будет день рождения у её мужа, придут его родители, а они, как я поняла по отдельным намёкам, не выносят Таю. Разумеется, я охотно согласилась и в пятницу забрала девочку на выходные.
Светло-голубой, отороченный белым мехом по капюшону комбинезон-пуховичок и белый шарф, закрывающий пол-лица, превратили мою маленькую тёзку в неповоротливого снеговичка. Едва хватило сил дотащить её от остановки такси до квартиры.
– Дай, мамочка, я помогу тебе раздеть Таю, - кинулся нам навстречу ждавший с нетерпением гостью Тошка. – Ой, какая она малюсенькая!
– Я босая! – первое, что заявила дочь Глеба, едва освободившись от одежды. Болячки на её личике зажили, и она могла даже показаться хорошенькой, если бы не по-детски настороженный хмурый взгляд.
Но, похоже, хмурости гостьи мой доверчивый сын не заметил, умильно засуетился около неё, словно она принцесса. Бабушке же, напротив, дочка Глеба не пришлась по душе. «Как зверёк, опасно к Антоше подпускать, ещё укусит», - пробормотала она недовольно себе под нос.
И, как говорится, накаркала. Где-то через час после ужина из детского уголка послышались визг и истошный Тошкин рёв. В испуге мы с бабушкой кинулись разнимать подравшихся детей. Хотела было я уж отругать Антона – гостей не следует обижать, а тем более девочек – как неожиданно увидела на ручке сына чёткий красный след от зубов. Возмущённая бабушка в гневе замахнулась, чтобы отшлёпать противную девчонку, но, увидев, как та сжалась в испуге, чертыхнувшись, опустила в бессилье руку.
– Боже, да разве можно, девочка, кусаться! – воскликнула она в сердцах.
– Мама, она не виновата! – заливисто заревел Тошка.
– Таечка не хотела кусаться… Это я виноват, сделал ей больно. Решил волосики расчесать, а у неё на головке бобочки.
В субботу бабушка решительно собрала внука и увела из дома на весь день к подругам, а я занялась уборкой. Тая ходила за мной по пятам, то и дело о чём-то спрашивая. Я терпеливо отвечала. Потом мы с ней читали и играли, пока не пришло время послеобеденного сна. Вечером благодаря бдительному бабушкиному оку дети играли мирно, без конфликтов.
Как только в воскресенье отвезла Таю назад, к своему великому стыду, почувствовала такое же великое облегчение. Суета вокруг дочери Глеба, как бы себя я ни укоряла, следовало признать, вымотала нас с бабушкой. Скрепя сердце, увы, приходится согласиться, что своя ноша не тянет, а вот чужая… Тошку я готова весь день носить на руках, не замечая тяжести, он меня нисколько не напрягает ни играми, ни вопросами. Таю я тоже готова носить на руках, если понадобится, но, похоже, с заметными усилиями. Вообще-то, несмотря на её диковатость и упрямство, она мне нравится. Оттого и намного позорнее было ощущать облегчение после избавления от дочери погибшего друга. Наверное, я ещё не совсем к ней привыкла, старалась успокоить себя, подспудно испытывая угрызения совести.