Станция конечная. Землянкам вход свободный!

Очеретяная Галина Васильевна

– Ксюх ты чего? – недоумевающе воззрилась на меня Маринка. – Мы же опять будем вместе, как и всегда хотели. Помнишь, мы мечтали, что выйдем замуж за братьев близнецов и никогда не расстанемся?
– было дело, но к сегодняшней ситуации те глупые мечты не имеют никакого отношения. Все осталось в прошлом. – Я счастлива и ты тоже, - о каком счастье она твердит? О том, что я чуть от страха и беспомощности не умерла или о том, что мне пришлось пережить в «плену» у Эшариона? Такую жизнь она для меня подготовила? – Правда все здорово получилось? –

у меня от такого предательства больно сдавило грудь. Пришлось сцепить зубы, чтобы не показать свою горечь.

Я вырвала свою руку из цепких пальцев Маринки.

– Кто ты такая, чтобы решать чужие судьбы? – теперь все встало на свои логические места. Вначале даже пыталась разобраться, почему именно я, ведь не подходила по внешним и внутренним качествам, но все равно оказалась среди «идеальной» красоты. Дефектная по их стандартам.

Какая же она все-таки гадина, дрянь. Маринка зарвавшаяся эгоистка, решила поиграть в Бога? Стало противно от осознания того, кого я должна «благодарить» за такой подарок.

– Ксюшик там так чудесно и работать не нужно и переживать о достатке не стоит, - перечисляла она прелести быта с элантарианцем. – Живешь в свое удовольствие и ни о чем не думаешь. Это ли не счастье? Тебя любят, холят, лелеют, буквально носят на руках, боготворят. Элантарианцы умеют быть послушными и выполняют любой каприз.

Господи, что за бред она несет? Ведь раньше Маринка не была такой корыстной и меркантильной, а может я просто не хотела замечать очевидного?

– А меня ты спросила, нужно ли мне это? – Маринка стала другой. Слишком избалованная и самолюбивая.

– Да ты же заучка, ботан, погрязла в своей работе, отдавая свою молодость скучной науке, - да заучкой я стала после твоего исчезновения. Именно учеба, а потом работа не позволила сойти с ума. – Не нужно все так драматизировать. Посмотри все на это с другой стороны. Я подарила тебе прекрасную жизнь, потрясающего мужчину, как ты можешь не ценить этого? Да я за тебя переживала!

Хотелось выть, лезть на стену от несправедливости и такой лживой подлости. Всего одним действием эта мерзавка перечеркнула все.

– Что ты возомнила о себе! – заорала на нее, привлекая к себе итак уже повышенное внимание. – Кто тебя просил? Меня устраивала моя прошлая жизнь с занудной работой и я с удовольствием отдавала науке свою молодость!

– Ты заблуждаешься, - стояла на своем эта паршивка.

– Ты не моя крестная фея, - почему она всегда думает только о себе? Ее благие намерения выложили для меня дорогу в ад и только недавно все изменилось. Мы с Эшарионом смогли найти точки соприкосновения. У нас получилось сосуществовать рядом.

– Ксюша…

– Не была бы ты беременна, с удовольствием врезала бы тебе, - зло выплюнула я. – Уйди.

– Ксюша, - неверующе уставилась на меня Маринка.

– Рада, что с тобой все хорошо, - ледяным тоном сообщила ей. – Но сейчас исчезни, иначе я за себя не

ручаюсь.

– Хорошо, мы поговорим позже, когда ты придешь в себя, - стала пятиться бывшая подруга.

– Пошла вон, - заорала я, еле сдерживая слезы.

Ее признание перевернуло все мое мировоззрение об этом человеке. Думала, знаю о ней все, а оказалось ничего.

Обида и ненависть на Маринку была настолько глубокой, что мешала рационально мыслить. Своей «медвежьей» услугой она подложила мне огромную свинью. Мне пришлось пройти через многое, прежде чем ее «счастье» настигло меня. И то, оно пока неустойчивое, зыбкое это «счастье».

Да если бы не Маринка, то с Эшарионом я никогда бы не встретилась и не полюбила его, но на Земле остались мои родные и близкие, которые до сих пор оплакивают меня, как и когда-то мы Маринку. Больше всех я переживала за мамочку. Именно за нее болело мое сердце. Игорь мужчина, он справиться, а мама нет. Она сломается, если уже не сломалась. Прошло почти пять месяцев и у нее оставалась надежда на то, что я жива, но знаю, что с каждым прожитым днем, эта надежда тает, как лед на весеннем солнце. И все это заслуга Маринки. Она своим эгоизмом погубила чужие судьбы.

Хотелось на воздух, на свободу, подальше отсюда, только бы не знать, что она здесь. Не видела ее раньше, но она осмелилась подойти и радостно сообщить свои новости. Я по ее мнению должна ей в ноги кланяться за такой «подарок судьбы».

В горле пересохло. Взяв кружку с чаем, опрокинула в себя кипяток. Черт, обожгла гортань. Закашлялась и вцепившись пальцами в столешницу, заскулила.

– Пошли, - Джейн? Черт, да тут полно свидетелей моего позора. Подачку мне она кинула. Гадина. Ненавижу!

Не помню, как дошли до каюты, но нас никто не трогал и не останавливал.

– Мне жаль, отдыхай, - Джейн уложила меня на кровать, а сама спустя секунду, ушла.

Снова одна. Старая зарубцевавшаяся рана опять начинала кровоточить, как и пять лет назад. Предательство, что может быть хуже?

Ввалившись в ванную, прислонилась затылком к стене, прикрывая глаза, осознавая, что ничего нельзя изменить или исправить. Маринка сломала столько человеческих жизней и не понимает этого. Ее не заботила судьба собственных родителей, которые постарели на несколько лет, узнав, что дочь больше никогда не вернется. Не по своей вине, но не вернется. Неблагодарная, подлая тварь.

Все застилали проклятые слезы и я чуть не упала, когда залазила в ванную. Включила ледяную воду в надежде на то, что она сможет прогнать болезненный туман. Но вместо ясности, мысли путались, хаотично переплетаясь между собой, а спустя секунду застыли, завязли в обжигающей кислоте «клейкообразной» массы. Выбраться невозможно, больно... задыхаюсь.

Свернувшись калачиком, отдала себя на милость охватившей слабости. Одежда намокла, зубы стучали от холода, но подниматься было лень. Ничего не хотелось.