Станция слепого командора

Белоручев Константин Валерьевич

Впервые Павел был благодарен войне за то, что она есть.

Однако, сурово добавил врач, если он не будет себя беречь, то он может снова потерять зрение, на этот раз навсегда.

Но зачем о грустном, в такой момент?

Только вот, долгожданных звезд - своих звезд, безудержно горящих в вечной ночи, словно застывшие слезы богов, которые очень давно впервые прошлись по этим дорогам - Лазарев не видел долгих пять лет.

Пять долгих лет он мог только слышать, как колесницы асов на полной скорости проносятся по узким колеям бриллиантовых дорог.

А

иногда, как знамение, как символ того, что было или могло быть, ему являлась цефеида, способная ослепить даже самих небожителей.

За пять лет он стал одним из тех блестящих штабных офицеров, на которых всегда смотрел с уничижительной жалостью. Никаких увольнительных и отпусков, чтобы хоть на час оказаться за пределами удушающей атмосферы, убивающей непорочный свет звезд. Шла война.

Такова была его ноша. И он нес ее, не сгибаясь, но ни на минуту не забывая о дорогах богов, благо молоточек Тора всегда был с ним.

Долгожданный момент, когда штаб 3-его флота адмирала Крэдока решили, наконец, переформировать, он встретил уже в чине полного лейтенанта.

Престарелый адмирал, девизом которого, по общему мнению, было "медленнее, ближе, слабее", решил выйти в космос. Его неимоверно раздувшийся штаб подвергся реорганизации. Поговаривали, что на этом настоял сам принц-консорт: невзирая на сыпавшиеся со всех сторон возражения, жалобы и упреки, он взвалил на свои хрупкие плечи верховное командование войсками Гленнской Империи.

Недоуменно пожав плечами ("Война все-таки!" - "Надо же, заметил!"- раздались ехидные смешки недоброжелателей адмирала), Крэдок произвел Лазарева в командор-лейтенанты и назначил старшим помощником на эсминец "Молот Тора".

Новость, которую он столько ждал, Павел воспринял спокойно. Только пальцы поглаживали висящий на шее молоточек. Таких случайностей не бывает.

"Молот Тора" не шел в сравнение с красавицей "FireCross", но это был умудренный боевым опытом корабль, но главное… Лазарев вновь был среди звезд.

Правда, Тора там не было, не было и его козлов, ни Скрежещущего Зубами, ни Скрипящего Зубами. Зато были сэр Ланселот и круглый стол, Артур-во-гневе и Святой Грааль. Сэр Гавейн, сэр Галахад, Гвиневра и, разумеется, мудрый Мерлин. Куда без него? Одним словом, все знакомые созвездия неба Кеннилсворта предстали в своей первозданной красоте.

И бриллиантовые дороги сверкали россыпью кимберлитовых слез.

Но Тора он все-таки увидел. И не только его.

Через пару месяцев корабли, среди которых был и "Молот Тора" отправили на соединение с флотом Федерации Футарка, давней союзницы Гленнской Империи. Федерация отчаянно нуждалась в помощи, отражая безумные атаки Вольных Планет Акинака и Виргинской Краины. Принц-консорт прекрасно понимал, что Империя не может допустить потери союзника, и пошел на этот, как все считали, безумный шаг. Ответ принца был лаконичен: "Война!"

Тор, метающий молот, был совершенно не похож на другого Тора,

запрягающего козлов. Но это был старый добрый Тор (хм, однако не слишком ли редко он бывает добрым?) - те же холодные звезды, глубоко приникающие в душу своими алмазными лезвиями. Так же безудержно манящие в путь.

Зато там было много других знакомых, которых Павлу раньше не удавалось видеть самому. Хеймдалль на Золотой Челке трубит в Гьяллархорн, Один, пронзенный копьем приносит себя в жертву Одину, злобный Фенрир пожирает солнце, а там, вдалеке, сами Валькирии сплетаются в смертельном хороводе безжалостных битв.

Лазарев снова и снова возвращался на обзорную площадку своего корабля, чтобы ненасытным взором объять вселенную, чтобы еще раз полюбоваться на холодное переплетение бриллиантовых дорог и позавидовать тем, для кого сверкающие алмазы под ногами были частью вечного пути.

После нескольких ожесточенных боев, в которых в прямом смысле решалась судьба Федерации, Лазарев стал командиром "Молота Тора". Война слишком быстро открывала дорогу наверх. Тем, кто выживал.

Сражения чередовались с периодами относительного затишья, когда Павел мог сутками не отрываясь смотреть на звезды. Все удивлялись, почему принц-консорт не спешит отзывать свои корабли назад, но Павел не возражал.

Вслед за богами он шел по бриллиантовым дорогам среди необъятных просторов космоса. Это был путь навстречу мечте!

Иногда, во сне, к нему являлась цефеида.

Футарк выстоял. Накал войны чуть спал. "Молот Тора" перебрасывали от звезды к звезде, посылали в гущу сражений, или, наоборот, оставляли прикрывать базы снабжения. Лазареву уже давно должны были присвоить очередное звание, но казалось, о награжденном самой королевой герое все забыли. Даже королеве было не до него. Шла война.

Вообще-то, Павлу было все равно. Он летал и видел звезды, а все остальное не имело большого значения. Пока перед ним лежала вся вселенная, он продолжал шагать по звездным дорогам, а его проводником был сам повелитель Мьёлльнира.

Только одно обстоятельство все сильнее беспокоило Лазарева: его глаза.

– Вам бы больше подошел неспешный шелест перекладываемых приказов в штабе, а не гуща космических сражений, - не уставал повторять корабельный врач.
– Я поддержу Вашу просьбу о переводе на планету, и адмирал Шпеер не сможет Вам отказать. Только Крэдок мог отправить Вас в космос.

– Действительно, айгурам не стоило топить его флагман, но им же хуже - пусть теперь сами разбираются с последствиями, - сухо улыбался в ответ Лазарев, который считал, что единственный стоящий приказ за свою карьеру Крэдок отдал, назначив его на "Молот Тора".
– Но, знаете ли, идет война, и я нужен Империи именно здесь.

"Молот Тора" может обойтись и без него, доказывал врач Павлу, в то время как…

– Вы прекрасно понимаете, что не особенно важно, где я - в космосе или на планете. Мои глаза просто устали видеть мерзости этого мира.