Станция спасенных грез
Шрифт:
Тело Едока сотрясала крупная дрожь. Я как будто попал в эпицентр землетрясения. Голова кружилась, тошнило, но я упорно продвигался вперед. Мечта была все ближе.
Чувствуя, что слабею, я совершил рывок, и меня окатило ярким цветным светом. Наполнило силой и... Надеждой?
Я все еще был лентой, но у меня появилось плечо, которым я выбил дверь, ведущую наружу. Широкая брешь в теле Едока выпустила меня наружу и с громким хлопком исчезла. Вместе с Едоком.
Я увидел себя, жалкого и убогого, лежащего в луже, дрожащего, с пустыми
Нельзя. Я не могу позволить себе умереть. За мной - Дымчатая. В моих силах защитить ее. В моих намерениях защитить ее.
В МОИХ МЕЧТАХ ЗАЩИТИТЬ ЕЕ.
Мир гас. Стремительно и безвозвратно. Капли падали все медленнее, а звуки становились все дальше.
Мир гас. Вместе с моим сознанием.
Я стану клеткой. Я не пущу вас. Вам никуда не деться.
Я не отдам Дымчатую...
Эпилог
Вода. Холодная вода повсюду. Лед. Мои пальцы - лед. Мои конечности - лед. Сам я - ледяная глыба. Боже, как ломит. Пожалуйста, отрежьте мне руки. Очень больно. Просто отрежьте. Я не вынесу этого.
Я открыл глаза. Им больно.
ХОЛОДНО!
Что за странные звуки? Это звери? Кто может так верещать?
Проморгавшись, я понял, что сплю. Потому что на меня смотрел Тин.
– Совсем с ума сошел, - буркнул я и попытался подняться.
Мишка подхватил меня и помог встать на ноги. На поясе звякнули инструменты.
– Тин?
– недоверчиво спросил я.
– Это я, Оул, - удивительно мягко ответил мой друг.
Я чуть было не расплакался.
– Правда - ты?
Он кивнул. Мне показалось, что со смущением.
Дождь кончился. Небо начинало светлеть. Из-за горизонта выплывало солнце. Меня трясло. Кажется, температура.
Громкий глухой звук.
Я повернулся и всмотрелся в полусумерки. В это время суток мир казался удивительно серым и плоским, будто нарисованный пеплом. Даже фонарь светил как-то тускло, будто из последних сил. Прямо на платформе, скрестив ноги по-турецки, сидел необычайно высокий парень. Настолько высокий, что даже сидя мог бы потягаться в росте со мной или Мишкой. Или мне так показалось. Длинные белые волосы стояли дыбом, отчего голова напоминала подушечку, утыканную миллионами иголок. И почему только волосы не намокли?
Он сидел ко мне спиной, а перед ним замерли два Едока. Удивительно понурые, с опущенными головами. Они словно раскаивались за содеянное. Едоки находились внутри клетки - тонкой, едва виднеющейся. Ее реальность
– Крепкая, зараза. Очнулся. Давай. А то что, - сказал парень в серебристом плаще.
Странный какой... Как будто светится.
Он повернул голову, и я увидел его профиль: длинный тонкий нос, острый подбородок, выступающие скулы и глубоко посаженные глаза. В свете фонаря его кожа искрилась, как будто ее посыпали блестками.
– Ты зачем вымазался флюоресцентной краской?
– спросил я.
Парень лишь хитро улыбнулся.
С ума схожу...
Сколько бы я ни моргал, свечение от плаща не уходило.
– Ну. Долго будешь? Устал сторожить.
– Что... Что я должен сделать?
Говоривший повернулся к Едокам.
– Прикончи их! Через аквариум твой. Не пробраться. Силен.
Его речь была отрывистой, словно ему не хватало дыхания. Резкий тон и до странности мелодичный голос, такой же переливчатый, как игра света на его лице.
Я стоял и смотрел то на него, то на Едоков. Внезапно вся моя одежда отяжелела, а между ней и телом будто исчез барьер - на меня обрушился весь холод промокшей от дождя футболки и джинсов. Затрясло. Я обхватил себя руками и смог сладить с собой только когда услышал стук зубов.
– Понятно. Не рассчитываю. Отвори маленькое окошко. Не больше кулака.
Странный человек - ХРАНИТЕЛЬ– поднялся и согнул руку в локте. Над его пальцами возникла перламутровая сфера. Такая же изящная и гладкая, как у Лены. Она угрожающе покачивалась и вращалась вокруг своей оси. Это впечатляло.
– Приоткрой карман. Закину туда. Достало.
Честно говоря, я думал, что не получится. Но не мог же я опозориться?
Я подошел поближе. В ботинках громко захлюпало.
Как в болоте.
С трудом, с дрожащими руками, но все-таки справился. Я очень боялся, что не совладаю с собой и клетка исчезнет, но все прошло благополучно. Чудаковатый парень незамедлительно бросил в клетку сферу, и та внезапно разрослась и вдавила Едоков в стенки. Те прогнулись, но выдержали. В конце концов, распухшая фанталь раздавила тварей. Они лопнули. Вместе с моей клеткой, кусочек который я успел вобрать.
Сгусток маслянистой гари впился в меня, слился в поцелуе. Я дышал гарью и выдыхал ее же. Меня хватило на пару вдохов. А потом вырвало. Я перегнулся через старую ограду и исторгнул из себя крохи вчерашнего ужина.
Когда я смог оторваться от ограды, серебристого и след простыл. На платформе остался только Тин. Мой растерянный друг Тин. Без следа тени на лице. Сейчас, с наступлением рассвета, это было отчетливо видно. Он хмурился и был явно ошарашен. И я не меньше его.
– Тин?
– Оул.
– Голос его дрожал. Из-за Едоков он явно нервничал.