Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке
Шрифт:
"Так есть ли надежный способ воздействия на растение?" — разочарованно спросил один из курсантов.
"Это как раз тот случай, когда истинный диагноз устанавливается только при вскрытии". Профессор усмехнулся. "В вашем случае посмертный диагноз — это когда вас сожгут".
"А если я не сгорю, и препарат будет исправно работать в течение многих лет?"
"Тогда все эти годы вас будут мучить сомнения, а не растение ли это", — сказал профессор с обезоруживающей улыбкой.
Однако Валентин не был настроен улыбаться. В Америке ему противостояло гигантское ФБР, и он должен был сразу решить, стоит ли пытаться завербовать Билла. При принятии
В тот день Валентин почувствовал, что Билл — не растение.
Но интуитивное чувство оперативника не является весомым аргументом для резидента. Поэтому, поразмыслив немного, Валентин решил еще раз отложить доклад. Следующий день должен был многое прояснить. Если интуиция подведет и Билл окажется подставным лицом, то ФБР сможет поймать Валентина с поличным после того, как его новый знакомый положит в багажник его машины коробку, набитую бумагами. Всего один секретный документ в этой пачке был бы достаточным поводом для громкого скандала и столь же шумного выдворения советского разведчика. Но если, с другой стороны, Билл окажется легальным, а его материалы — интересными, никто не упрекнет Валентина в том, что он не сообщил о предстоящем рандеву.
В эту ночь он долго ворочался, прежде чем заснуть.
На следующий день в 11:55 Валентин припарковал машину в условленном месте. Он внимательно осмотрелся, прошелся по стоянке. Все соседние машины были обнадеживающе пусты. Похоже, сегодня слежки не будет, подумал он. Он открыл багажник и сел в машину. Ждать оставалось полторы минуты.
Билл творил чудеса. Он припарковал свою машину на стоянке рядом с машиной Валентина в полдень. В реальной жизни так не бывает, только в кино, подумал полковник. Билл бодро выскочил из машины, достал небольшую картонную коробку, настороженно огляделся по сторонам и положил коробку в багажник машины Валентина.
"Встретимся через две недели в том же ресторане", — сказал ему Валентин через частично открытое окно и нажал на газ.
Он въехал в советский жилой комплекс на Висконсин-авеню и припарковал машину в подземном гараже, подальше от посторонних глаз. Пора было осмотреть свой улов.
Это был настоящий рог изобилия — от экономических отчетов по различным странам и анализов регионального развития до графиков и диаграмм неопределенной полезности. Не хватало только одной категории документов — с грифом "секретно". Не беда, подумал Валентин. Если этот парень не подсадной, мы всегда сможем внедрить его в более подходящее место. Похоже, гарбология — это то еще хобби.
Однако генерал Якушкин, в то время начальник вашингтонской резидентуры, был настроен менее оптимистично.
"Куда катится мир? Неужели мы докатились до того, что роемся на помойках?" — добродушно ворчал он, просматривая бумаги, добытые Валентином.
Якушкин мог позволить себе легкую иронию. Резидентура делала свое дело, агенты работали, резидент знал, что его положение прочно, и надеялся на новые успехи.
"Может, попробуем с ним поработать?" — без особого оптимизма предложил Валентин. предложил Валентин без особого оптимизма. "Кто знает, может быть, из него выйдет толк?"
"Хорошо", — согласился Якушкин. "Только держите меня в курсе".
На следующую встречу с Биллом Валентин пришел хорошо подготовленным.
"Я поговорил с людьми в посольстве, и они согласились создать в Советском Союзе центр по оформлению ваших документов. Перу тоже будет в выигрыше", — сказал он.
"Отлично", —
"Это решено", — заверил его Валентин. "Но теперь мы должны решить, какая именно информация нам нужна. Тот материал, который ты принес мне в прошлый раз, хорош, но я думаю, что в других конторах найдутся материалы еще лучше. Не могли бы вы устроиться на работу в другую организацию?"
"Легко", — ответил Билл. "Если повезет, мне только что предложили новую работу в Росслине, на углу Арлингтон-бульвара и Мур-стрит. Говорят, что там находятся офисы нескольких крупных подрядчиков Пентагона".
"Вам придется убирать все здание?"
"Да".
"Какой точный адрес?"
Через несколько дней Валентин зашел в здание, о котором ему рассказал Билл, и обнаружил в холле справочник. В нем, помимо прочих арендаторов, значились компании Boeing и Ketron. Он понял, что Билл на правильном пути.
"Ладно, действуй", — сказал он ему при следующей встрече. "Похоже, это именно то, что нам нужно. Мы хотели бы, чтобы вы обратили особое внимание на Boeing".
Оказалось, что на дне мусорного бака был золотой горшок. Билл начал поставлять материалы по военно-стратегическим вопросам, которые любая спецслужба отнесла бы к числу первоочередных. Следующей проблемой стало установление надежного и устойчивого канала связи с агентом, и Валентин делал все возможное.
Контрразведка, предшествующая встрече с агентом, обычно начиналась у дверей посольства. Лучшее время для выхода — полдень, когда шумная толпа советских дипломатов расходилась по домам на обед. Валентин старался затеряться в толпе.
Он садился в свой Chevrolet Malibu и отправлялся в сторону Хайтсвилла (штат Мэриленд). Поездка занимала около сорока минут — достаточный срок для предварительной проверки. Если ничего подозрительного не обнаруживалось, он поворачивал, выезжал на основную трассу контрнаблюдения, и можно было отправляться в путь.
До 17.00 Валентин колесил по городу, проезжая один за другим множество заранее выбранных контрольных пунктов. В каждой точке он заезжал в тупик, выходил из машины, садился обратно и продолжал путь. Сторонний наблюдатель вряд ли смог бы разглядеть в этих блужданиях какую-то скрытую цель. Но для профессионала эти маневры явно свидетельствовали о контрнаблюдении. Контрнаблюдение было стандартной оперативной процедурой в любом месте, но в Вашингтоне оно было особенно изощренным; ФБР было слишком грозным противником, чтобы позволить себе расслабиться.
В 17.00 Валентин приезжал на парковку крупного торгового центра, где его ждал в машине оперативный водитель резидентуры.
Резидентура постоянно следила за этой машиной. Ни в коем случае нельзя было оставлять ее без присмотра, чтобы ФБР не ухватилось за возможность установить в ней пеленгатор. Каждый раз, когда предстояло ехать на важную встречу, оперативный автомобиль полностью разбирался на мельчайшие детали, осматривался, прослушивался, обнюхивался, чтобы убедиться в его чистоте, а затем собирался заново. Эта титаническая работа проводилась ночью в подземном гараже советского жилого комплекса, вдали от посторонних глаз и ушей. Одним словом, машину охраняли так, как патологически ревнивый муж охраняет свою распутную жену, не выпуская ее из виду. И это того стоило. Когда речь заходила о связи с агентами, эта машина была последним бастионом, за которым начиналась мертвая зона с пометкой "провал".