Станцуй со мной танго

Абалова Татьяна Геннадьевна

– А он? – еще более ласково спросила старшая подруга.

– Лена! – Базиль сверлил взглядом жену.

– Я должна понять, – та отмахнулась от поджавшего губы здоровяка.

– Я не знаю. Иногда мне кажется, что ненавидит, а потом вдруг пылко целует. Он точно собака на сене: и сам не ам, и другим не дам…

– А может он тоже любит?

– Лена!!!

– Отстань, Базиль.

– Если любит, - Глаша убрала ладони от лица, - то почему его здесь нет? Я каждый день жду, а он там, дома. И женщины вокруг него так и вьются. То Ольга, то какая-то незнакомка, бросающаяся ему на шею

прямо на заводе, то красавица Каро, которую он носит на руках. Измучилась я вся…

– Он любит. Я точно знаю.

– Вот и Виолетта так говорит. А я уже ничему не верю, - Глаша повернула лицо к ветру. Тот услужливо сдул волосы со лба, подсушил слезы.

– Он любит… - повторила Мышка.

– Лена, ты обещала! – попытался закрыть жене рот Базиль.

– Не видишь, человек мучается?

Глафира, наконец, услышала то, что за слезами и всхлипами упустила.

– Любит… Точно знаете… – она резко повернулась к Елене Прекрасной. – Вы о ком?

Настала очередь Базиля махнуть рукой.

– А! Делайте, что хотите!

– Я сама ему все объясню.

Мышка проводила взглядом уходящего с пляжа мужа.

Китайца давно и след простыл. «Русские - странные люди» - это утверждение навсегда останется в его памяти после встречи с компанией отдыхающих, готовых надавать тому, кто всего лишь улыбнулся девушке.

– Что объясните? И кому? – более требовательно спросила Глаша, понимая, что от нее скрывают какую-то тайну.

– Скворцову. Твоему боссу, - выдала Мышка и опустила глаза. – Мы познакомились после той августовской ночи, когда ты сбежала от него через окно туалета.

– Боже! – Глаша заметно побледнела, из-за чего веснушки на ее лице проступили еще ярче. – О-о-он знает, что это была я?

– Да, как и все мы, - Мышка нахмурилась и наклонила голову к плечу, не понимая, чего так испугалась Глаша. В сообществе любителей танго почти все знали историю знакомства Леонида с Глашей. Мужчину, который каждый вечер упорно ждал поразившую его девушку, нельзя было не заметить. А уж описание сбежавшей партнерши и вовсе позабавило: рыжая, красивая и в остроносых туфельках. Именно Елена с Василием затащили Леню в клуб и устроили опрос среди тангерос, встречал ли кто из них рыжую незнакомку. Елена так прониклась историей бегства, что взяла Скворцова под свою опеку, пытаясь хоть как-то помочь. Это она предположила, что девушка пришла в клуб из-за самого Лени, поскольку настоящие ценители страстного танца никогда не выйдут на танцпол в остроносых туфлях. «Если уж она появилась здесь из-за вас, то, может быть, стоит ее в клубе же и подождать?»

Кто бы мог подумать, что Рыжая так и не объявится? Чуть позже Елена догадалась, что между новоиспеченными танцорами произошло нечто неожиданное, сугубо личного характера, отчего девушка не решилась еще раз показаться в клубе. Косвенно Скворцов подтвердил это, обнаружив псевдо-рыжую у себя под боком.

Елена ни в коем случае не осуждала страсть, вызванную танцем. Пусть и не умелым, но таким чувственным. Она знала силу танго. Василий ее второй муж, как и она - его вторая жена. Волшебный танец связал их на долгие годы, заставив забыть все, что случилось в их жизни до него.

Как бы то ни было, но тогда они сумели заразить

музыкой золотого века Скворцова, а теперь успешно завлекали в сети танго Глашу, которая всякий раз, как узнавала что-то новое, ахала. «Как, нельзя в остроносых? А я думала… Что и за месяц танго не научиться? А мне казалось, что за четыре минуты справлюсь, как в том видео… Раздвинуть носки? Как Чарли Чаплин, что ли? Пятки приклеить друг к другу? Как, стоять на полу-пальцах?! И так весь все время? Ой, я, наверное, не смогу танцевать на внутренней стороне стопы, это же как ногу нужно вывернуть! Ой, я чувствую себя конькобежцем, когда делаю эти скользящие шаги… Нет-нет, я не погнала, я утюжу пол и красиво выношу ногу… Так правильно?»

Поняла, смогла, прочувствовала.

А теперь сидела и пытливо смотрела в глаза, ожидая от Елены правды.

– Сквороцов нас сюда послал. Но не затем, чтобы шпионили, нет. Все, что ему нужно знать о тебе, он уже знает. Он попросил научить тебя азам танго. Не спрашивай, зачем... Но согласись, не каждый мужчина способен отправить с сотрудницей двух учителей, оплатить им прекрасный отпуск рядом с прекрасной ученицей. Он любит тебя, Глашка. И я давно поняла, чем ты взяла Скворцова…

– Чем? – выдохнула Глаша. Ее сердце стучало как бешеное и не позволяло вдохнуть полной грудью. За его стуком она почти ничего не слышала, лишь ветер доносил обрывки фраз «… он уже знает… зачем ему нужно…. не каждый мужчина способен… он любит тебя…»

– Ты классная. Открытая, добрая и, главное, ты искренне любишь его.

– Босс просил научить азам танго? – Глаша пару минут переваривала услышанное, а потом вдруг ожила: будто кто-то неведомый завел внутри нее таймер, начавший обратный отчет. Она спешно вытерла нос тыльной стороной ладони, отряхнула руки от песка и решительно поднялась. Мышка открыла рот, не понимая, чего ожидать от подопечной. Так посмотрела требовательно: – Почему сидим? Почему не танцуем? Бежим в танцевальный зал! Время уходит! До отъезда осталось меньше недели!

Глафира решительно протянула руку своей миниатюрной учительнице и буквально выдернула ту из песка.

***

«Юстас Алексу.

Задание в секретной его части провалено.

Дописано:

Финисту – Ясну Соколу от Елены Прекрасной.

Я не могла иначе. Когда Глаша обозналась, приняв китайца за вас, ее разочарование было так велико, что у меня чуть не разорвалось сердце. Казнить нельзя помиловать. Запятую поставьте сами».

***

«Моим дорогим друзьям.

Казнить нельзя, помиловать.

С нетерпением жду вашего возвращения».

– Каро! Планы меняются. Наши агенты спалились. Цвет черный.

Глава 31. Незадолго до часа Икс

– Саша, смотри, что с ним творится. Набегался, видать, бедняга, - Тося говорила шепотом, косясь на диван, на котором спал Ленчик. Прошедшая неделя так измотала Скворцова, что он в ожидании, когда медведицы налепят пельменей, уплыл в царство Морфея.

Морфей – капризный бог. Вместо того чтобы показать желанную Глафиру Глазунову во всей своей прекрасной наготе, клацал железом поточной линии и выпускал бракованную продукцию, которую уже некуда было складировать.