Стандарт возмездия
Шрифт:
— Это вас не касается, — очень твердо сказал он, — ваша задача доставить груз. Излишнее любопытство никогда не приводит к добру.
— Согласны, — быстро сказал Слава, испугавшись, что Коля все может испортить своим очередным вопросом.
— Вот и прекрасно, — усмехнулся Афанасий Степанович, — значит, через три дня вам нужно быть на даче Горелого. За вами придет туда машина. Как раз в пятницу.
Официант принес заказанные блюда, разлил водку по рюмкам.
— За наш успех, — сказал Афанасий Степанович и, не чокаясь, выпил. Все молча последовали его примеру. Константин взглянул на ребят своими
Афанасий Степанович не спеша закусил и, посмотрев на все еще ошалело сидевших молодых людей, спросил:
— У вас есть еще вопросы?
— Что нам с собой брать? — спросил Слава.
— Что обычно берут в дальние походы? — пожал плечами Афанасий Степанович. — Вы же были, наверно, в пионерских лагерях. «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры — дети Рабочих», — неприятным фальцетом пропел он и, вздохнув, добавил:
— Какое время было прекрасное. В общем, берите все, что хотите, но не больше одной сумки или рюкзака. Еду брать не надо, спиртное тем более. Считайте, что вы выступаете в поход. Вы ведь бывший десантник, — обратился он к Славе, — знаете, что обычно требуется в походе. И не забудьте взять свои личные документы. Надеюсь, они у вас в порядке?
— Ясно, — сказал Слава, посмотрев на своих товарищей.
— О нашем разговоре не должен знать никто, — предостерегающе сказал Афанасий Степанович, — ни любимая женщина, ни родные, ни друзья. Вам доверяют важное дело, а болтунов мы не любим. Если кто-нибудь вздумает проболтаться, пусть сразу вешается на первом суку, иначе мы отрежем болтуну его длинный язык.
— Он выразительно посмотрел на молодых людей, сидевших напротив него.
— Не пугай, папаша, — выдохнул Коля, — мы уже пуганые.
— А я не пугаю. Пугаю я по-другому, гораздо страшнее. Я просто предупреждаю. Если кто-нибудь из вас не хочет получить такие деньги или тем более сомневается в своих силах, пусть остается дома. Мы это скорее поймем.
Потом, на трассе, сходить уже не позволим никому. Надеюсь, это вы осознали? — Он опять посмотрел на троих парней, сидевших перед ним, и стукнул ладонью по столу. — Вот и все, — сказал Афанасий Степанович напоследок, — наш разговор закончен. Можете уходить. До свидания. Ужин оплачу.
Они поднялись. Коля явно хотел еще что-то спросить, но Кирилл толкнул его в бок, не давая раскрыть рта. Они кивнули на прощание и гуськом вышли из ресторана.
— Быдло, — поморщился Афанасий Степанович, — я специально пригласил их в этот ресторан, чтобы они смотрелись здесь как грязные пятна на чистой скатерти. Настоящее быдло. — Жестом руки он подозвал официанта. — Все убрать, — поморщившись, приказал он, — и очень быстро. — Константин почти не притрагивался к своему блюду. — Выпьем кофе, — предложил Афанасий Степанович, убирая в карман скэллер, искажающий любую магнитную запись в радиусе двадцати пяти метров. Цапов не произнес ни слова, словно все шло по заранее расписанному сценарию. Кофе они выпили в полном молчании. И лишь затем вышли из ресторана, при этом выходивший последним Цапов, не глядя на счет, просто оставил на столе триста долларов.
Уже сидя в роскошном «Мерседесе», за рулем которого находился личный телохранитель Афанасия Степановича, он, наклонившись, тихо спросил:
— Вы им доверяете?
Афанасий
— Разумеется, нет.
— К чему тогда эти эксперименты? — не понял Цапов.
— Логика игры, — усмехнулся Афанасий Степанович, — мы уже давно подозреваем, что Горелого умело ведут сотрудники МУРа. У него было несколько очевидных промахов и провалов, которые логически невозможно объяснить. Конечно, у него должен сидеть агент уголовного розыска. Но вычислять его путем сложных комбинаций, разыскивать, а потом убирать — все это займет довольно много времени. Я уж не говорю о том, что все это достаточно сложно. У Горелого под рукой полсотни ребят, и проверять каждого нужно будет как минимум месяц-два.
Значит, на наши поиски может уйти целый год. А у нас нет столько времени в запасе. — Он достал зубочистку и поднес ее ко рту. Поковырялся в зубах и, удовлетворенно кивнув, нажал на кнопку подъемника стекла. Выбросив зубочистку, он закрыл окно и продолжал объяснять:
— Мы исходили из того непреложного факта, что любые слухи или обрывки информации в той или иной мере могут доходить до МУРа, кстати, значительно улучшившего свою работу за последние два года. А это значит, что скрыть сам факт каравана почти невозможно. Слишком много людей в этом задействовано, слишком много людей об этом знает. И какая-то информация наверняка могла просочиться в милицию или в ФСБ. А это значит, что они пойдут на все, чтобы внедрить своего человека в экспедицию, узнать, какой груз и куда он идет. И главное, каким маршрутом идет.
Он поправил очки.
— Остальное вычислить несложно. Они просто наверняка сделают так, чтобы Горелый прислал ко мне именно их человека. Каким образом, я еще не знаю, но сделают. Они могут убрать Другого, временно задержать, арестовать, лишь бы расчистить дорогу для своего. У Горелого было три дня. И он отобрал вот этих ребят. Значит, я могу почти уверенно сказать, что один из них наверняка работает на другую сторону. Ничего особенного в моих рассуждениях, как видишь, нет. Чистая логика.
— Тогда зачем они нам нужны? — пожал плечами Цапов. — Я могу убрать их всех троих прямо сегодня ночью. Зачем играть в кощки-мышки?
— Мой дорогой Константин, я всегда очень ценил твои способности крушить чужие головы. Но иногда нужно работать и собственной головой. Если мы сейчас уберем этих троих, милиция и ФСБ снова начнут делать судорожные движения. Они станут слепыми, а внезапно ослепший человек, пытаясь нащупать дорогу, начинает лихорадочно махать руками перед собой. Вот они и начнут сразу «махать руками».
Понимаешь, о чем я говорю?
Цапов недовольно дернул плечом.
— Не совсем, — честно признался он.
— Они сейчас убеждены, что все знают. Что имеют глаза и уши в виде своего человека в нашем караване. Но как только мы его уберем, они сразу решат, что ослепли, и начнут судорожные движения, которые нам совсем ни к чему. Их человек — как бы иллюзия зрения для милиции и ФСБ. Они пытались с его помощью обмануть нас, а получится, что с его помощью они лишь обманули себя. Разве тебе не доставляет удовольствия такая игра? Холодное лицо Константина Цапова не выражало никаких эмоций. Афанасий Степанович вздохнул: