Стандартное отклонение Мнимой Модели
Шрифт:
Ах, да. Забыла сказать. “Профессор Тамара” на дух не переносила Стандартную Модель — и, как следствие, всех ее пользователей. То есть, каждую без исключения ученицу кроме себя самой. При любом удобном случае она напоминала, что Стандартная Модель — это просто телекинез частиц, и не чета её магии, которая “управляет душой”.
В общем, Тамара отыгрывалась. В каком-то смысле, она даже имела на это моральное право: Митрани с подружками действительно задирали её несколько лет, и она действительно всё это время была одна.
И всё-таки, теперь она травит всю Академию. А значит, количество её
Окончание урока по Мнимой Модели было праздником для всех. Мы спешили покинуть кабинет, толкаясь и иногда даже сбивая друг друга. Запрещённая в аудитории Тамары магия Стандартной Модели снова оживала в толпе. Мерцали магические медальоны, стопки учебников взлетали в воздух, телекинетические направляющие для волос снова начинали работать, возвращая разнообразие в прически студенток. У Милль включился магический корсет, и она с наслаждением потянулась. С её объёмами, сам по себе Тамарин запрет на действие телекинетической поддержки груди уже был своего рода педагогическим воздействием. Волосы и платье Ляны, нашей лучшей по магии воздуха, вновь начали колыхаться на несуществующем ветру, вновь делая её похожей на духа или привидение.
Волшебный эффект завершения занятия по Мнимой Модели мог бы заметить любой, кто взглянул бы на нас со стороны.
Я глянула в зеркало, восстанавливая и свои чары — да, мне не нужно было поддерживать грудь телекинезом, или заставлять одежду жить своей жизнью, однако не прибегать к косметической магии вообще?
Магия скользнула по моему телу, от пальцев ног вверх, к затылку — высушивая пот, расправляя складки, успокаивая раздраженную кожу и исправляя слегка поплывший от слёз макияж. Каждая магичка к концу первого курса научается выглядеть идеальной красавицей. В женском коллективе применение эстетических заклинаний — это знание, естественным образом распространяется от человека к человеку. Так что на коллективных фотографиях мы различались формами, цветом и длиной волос, одеждой или позой — но среди нас не было ни одной неряшливой или неухоженной.
Я оглянулась на кабинет. Да, даже Тамара выглядела красиво. Правда, она была единственной, кто добивался этого не магией, а вручную — поэтому красиво она выглядела только перед какими-то событиями, вроде фотосессий или публичных выездов.
Процесс наведения красоты чем дальше, тем более становился непрерывным. Некоторые достигали в этом таких высот, что могли одновременно удерживать десятки телекинетических подтяжек и направляющих для волос.
Возможно, именно потому на выездных балах и мероприятиях нашу делегацию всегда просто пожирали глазами.
Милль потянула меня за рукав, кивая в сторону лестницы, уходившей на верхние этажи. Мы свернули и побежали по ступенькам. Не то чтобы я знала, куда мы идём — в лабиринте коридоров и лестниц, коим является Академия, ты можешь идти только наугад — и, как правило, ты приходишь туда, куда хочешь. Но если тебя ведёт кто-то другой, то узнать, где конец пути можно лишь достигнув его.
И на этот раз Милль привела меня в столовую.
Окно раздачи, где в общий обед можно было получить свою порцию, ныне пустовало — однако, я знала, что Милль всегда носит еду с собой. Её кулинарные
— Смотри. У этой штуки текстура льда, но при этом он тёплый! — указала Милль на небольшую коробочку, в которой лежала целая куча… снежинок?
Я аккуратно попробовала. Это и впрямь было словно ты ешь снег — но снег тёплый, сладкий, банановый, с лёгкими нотками ванили. Причём в каждой ложке был новый вкус, словно Милль уложила этот снег слой за слоем. Карамель. Вишнёвая косточка. Эстрагон. Мандарин.
Я сама не заметила, как съела всю коробочку и уставилась на подругу, завороженная и восхищённая. Вкусы и послевкусия всё ещё плясали на моём языке.
— К-как? Это что-то совсем новенькое!
— Я взяла ингредиенты и раскрутила на огромной скорости, получив жидкости с чистыми вкусами, но избавила их от волокон. Потом вырастила крохотные снежинки из сахарного сиропа, который смешала с этими чистыми вкусами. И уложила всё в коробочку. Круто, правда?
— Милль, ты гений. Будь я парнем, прямо сейчас повела тебя под венец.
— Я бы отказалась. — рассмеялась Милль, доставая следующую коробочку. — Попробуй вот это. Ризотто с сжатым под давлением базиликом. Я положила небольшой шарик базилика в каждую рисинку, потом карамелизовала их на потоке раскалённого воздуха, запечатывая вкус и запах. Давай!
Я попробовала ложку ризотто. Единственное, что пришло мне в голову — что я снова оказалась под магией Тамары. Восторг, которым отзывалось моё чувство вкуса, отключал все остальные чувства, кружил голову, и бил в разум колоколом.
А, нет. Это был настоящий колокол. Каменные стены завибрировали от волны звука, пронесшейся сквозь коридор. Витражные стёкла-мозаики, на которых были изображены великие маги прошлого, задрожали. Всякий раз я боялась что они вылетят — и они всякий раз не вылетали. Кто знает — возможно, их зачаровывали на прочность, учитывая, что они стояли тут уже столетие, а колокол бил регулярно.
Все на миг замерли — таким колоколом созывали учениц и учителей в главный зал. Директор собирался сделать заявление.
Мы шли не спеша — ведь та группа, которая приходит в зал первой, чаще всего и становится ответственной за новый проект. А учитывая, что траектории в замке меняются всякий раз, когда ты по ним идёшь, рассчитать время можно только очень примерно.
И потому, когда мы пришли, а в зале уже была толпа народу — каждая из нас втайне выдохнула с облегчением. Десятки учениц кучковались по группам, не занимая и половины огромного главного Зала, потолок которого терялся в вышине.
Все переглядывались, недоумевая. Директор стоял у кафедры, больше напоминавшей храмовый алтарь, и оглядывал нас, тихо улыбаясь каким-то своим мыслям. И, наконец, дверь перестала хлопать. А значит, пришли все, кто собирался приходить.
— Я рад, что все вы собрались! — медленно начал он. Я ощутила, как в ушах слегка засвистело — директор проверял нас на наличие несанкционированных артефактов или признаков действия зелий.
— Я слышал, что ваш новый педагог, профессор Тамара, в прошлом была победительницей какого-то турнира.