Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)
Шрифт:
268
Роберт Бартлетт. Становление Европы
определенных форм культа и церковной организации усиливались и переплетались все теснее. Самоопределение людей Высокого Средневековья неотделимо от постулатов и организационных структур Римской церкви. Тот, кто стоял у руля «Святой римской церкви» (Sancta Romana ecclesia), мог на законном основании требовать послушания от «народа христианского» (populus chris-tianusp, который, в свою очередь, все чаще осознавал себя таковым. Одним из наиболее тонких вопросов рассматриваемой нами экспансии является соотношение между этим самоопределением и особенностями социального, экономического и военного положения людей средневековой Европы, которое мы можем восстановить на основе сохранившихся источников.
Джон Манди точно подметил, что «с григорианской эпохи и вплоть до кризиса XIV—XV веков развитие Европы проходило под воздействием бессистемного, в редких случаях осознанного, но вполне реального альянса европейской знати с престолом св. Петра»4. В этом заключается если не вся правда,
Некоторые из таких альянсов уходили корнями во времена, предшествующие понтификату Григория. Из его послания «к князьям, желающим предпринять экспедицию в Испанию», например, ясно, что между папством и аристократией северной Франции уже при предшественнике Григория были заключены официальные соглашения, в которых детально оговаривались условия завоевания Пиренейского полуострова у мусульман. Союз между Римом и великими итальянскими аристократками Беатрисой и Матильдой Тос -канскими, «возлюбленными дочерьми св. Петра», а также узы вассальной верности, связывавшие нормандского князя Ричарда Капу-анского с Римской церковью, тоже были политическим наследием предшествующих пап. Но и здесь, как и во многом другом, реформатор Григорий не просто взял уже имеющееся, но придал ему новую энергию и преобразовал
Инициативы по установлению контактов между Римом и знатными правителями христианского мира могли исходить от разных сторон. Любой альянс предполагает наличие взаимных интересов.
10. Римская церковь и христианский народ
269
Например, в датированном сентябрем 1073 года письме Григория герцогу Швабскому Рудольфу после похвалы за «любовь и почет в отношении Святой Римской церкви» идет ссылка на послания герцога Григорию по поводу надлежащих отношений между церковными и королевскими властями. Получается, что Рудольф и прежде поддеРживэл с папой контакт и, возможно, рассчитывал излечь для себя какую-то выгоду из прямых связей с Римом. Природа взаимного интереса между немецким герцогом и папой-реформатором угадывается из намеков, содержащихся во второй части послания Григория. Папа не только сообщает Рудольфу, что не держит зла на немецкого короля Генриха IV, но и пишет, что вообще хотел бы ни к кому не испытывать зла. Такое несколько зловещее выражение доброй воли он завершает словами о том, что намерен обсудить во -прос гармонии между церковной и королевской властью с Рудольфом, Беатрисой Тосканской и «другими богобоязненными правителями»: «Засим взываем к Вашему Благоразумию, дабы Вы всегда стремились ко все большей верности св. Петру и без промедления припадали к его святыням, как для молитвы, так и для того, чтобы обдумать этот крайне важный вопрос». Через четыре года Рудольф был избран на царство, одержав победу над Генрихом IV, а Григорий всячески подчеркивал, что он «не оказывал поддержку ни одной из сторон, и только справедливость решила исход дела», то есть, по его мнению, справедливость оказалась на стороне Рудольфа. В марте 1080 года он признал Рудольфа королем и пожаловал его сподвижникам отпущение всех грехов. Некогда весьма туманно очерченная дружба вылилась в продвижение на трон и священную
войну.
Связи между феодалами к северу и югу от Альп, оппозиционно настроенными по отношению к империи, реформированным папством и сторонниками священной войны как внутри, так и вне границ христианского мира порой носили достаточно тесный и близкий характер. Один из примеров тому приведен в генеалогическом древе на рис. 4. В нескольких поколениях одного и того же рода и в пределах его брачных связей мы видим здесь лидера оппозицион -ной лотарингской знати; папу-новатора; главных сторонников папы Григория VII из числа итальянских аристократов и человека, которого войско Первого крестового похода избрало своим предводителем после победы в Иерусалиме. Далеко не всякий персонаж этого генеалогического древа приходился другом или союзником всем ос -тальным, но существовавшие между ними узы символизируют собой сам мир той эпохи. Его можно лаконично назвать миром все -общих связей. В этой среде обычной темой разговоров и слухов были походы против мусульман, надлежащие отношения между церковной и светской властью и заветы св. Петра. Эта среда взрас -тила реформированное папство, вызвала на бой Салическую монар -хию и повела за собой облаченных в доспехи христиан в Святую
270
Роберт Бартлетт. Становление Европы
землю. Это и был упомянутый Манди «альянс между европейской знатью и престолом Петра». (Рис. 4 и Табл. 3.)
Таблица 3
Адресаты посланий папы VII
Регион
Духовенство
Правители
Прочие светские персоналии
Всего
Франция’
138
2
22
162
Италия
68
0
33
101
Германия
62
8
8
78
Богемия
4
10
0
14
Англия
5
9
0
14
Испания
3
9
0
12
Венгрия
I
7
0
8
Дания
0
6
0
6
Другие
5
9
2
16
Всего
286
60
65
411
*
Переписка Григория VII может также быть полезна для воссоздания географических горизонтов реформированного папства. Сохранилось свыше 400 его писем, и в Табл. 3 показаны страны, в которых жили его адресаты. Подавляющее большинство писем, почти 65 процентов, направлялись епископам и другим прелатам Франции, Италии и Германии, что вовсе не удивительно. В то же время достаточно много посланий адресовано и уже упомянутым светским магнатам, герцогам и графам пост-каролингского мира. Григорий намного чаще обращался с буллами к этим феодалам, нежели к королям Франции или Германии. За рубежами старой Каролингской империи переписка папы резко шла на убыль: в эти регионы направлялась от силы пятая часть всей корреспонденции за подписью папы Григория. В то же время отдельные регионы, например, Богемия или Англия, явно были неплохо знакомы с эпистолярным стилем Григория. Что поразительно — в этих «внешних зонах» письма папы чаще всего были адресованы королям и их семьям. Не намного меньше был объем переписки с правящей верхушкой — королями и князьями Ирландии, Англии, Дании, Норвегии, Швеции, Польши, Богемии, Руси, Венгрии, Византии, Сербии, Арагона, Наварры, Леона. Даже мусульмане северной Африки получали от папы Григория советы, слова ободрения либо порицания. А вот во Франции, Германии и Италии письма к членам королевских фамилий составляют ничтожно малый процент — всего три на сотню. За пределами же этого региона на них, наоборот, приходится почти три четверти общего числа сохранившихся эпистолярных свидетельств^.
272
Роберт Бартлетт. Становление Европы
Причин такой неравномерности было две. Первая, очевидная, заключалась в том, что папа Григорий и члены папского двора были намного лучше знакомы с Францией, Италией и Германией, нежели с более дальними регионами. Они и сами были родом из Италии или Лотарингии. Опыт, обретенный реформированным папством после 1046 года, привел к установлению прочных связей с крупными монастырями Клюни и Монте-Кассино во Франции и Италии. Интенсивные пасторские поездки папы Льва IX, без сомнения, ввели в папскую орбиту и Северную Францию, а собственная дипломатическая и легатская активность папы Григория охватывала обширную территорию от Альп до Северного моря. В то же время преобладание королей и прочих правителей среди его адресатов за пределами означенного региона не только связано с отсутствием детального знания местной жизни и сложностями в установлении прямого контакта с местной знатью или церковной элитой. Немаловажно и то, что, уже имея естественного союзника в лице военной аристократии Италии, Франции и Германии, папство в большей степени было заинтересовано в поддержке со стороны правителей более отдаленных земель. Иногда это происходило оттого, что хрис -тианизация (как было в Швеции) или борьба с мусульманами (как в Испании) нуждалась в мощной руководящей руке в лице королевской власти. В некоторых странах, например, б Польше или Венгрии, эти сображения еще более подкреплялись фактом реального могущества правящего монарха. Если менее централизованные государства наподобие Италии и Франции подвигали папу искать со -юзников среди крупных феодалов, то в новых христианских монар -хиях Северной и Восточной Европы большую ценность представляло союзничество именно с верховным правителем. К этому, разуме -ется, надо прибавить то обстоятельство, что владыки отдаленных королевств не предъявляли претензий на высшее господство в Италии.
Письма Григория этим правителям сочетали пасторские наставления с обеспокоенностью по поводу имущественных прав св. Петра, то есть папства. Одним из направлений программы папы Григория был постулат, что отдельные крупные части христианского мира по сути являются собственностью св. Петра и его земного наместника — папы. Королевство Венгрия, писал он, «издавна передано во владение Святой Римской Церкви». Русское государство он вручил сыну Изяслава Ярополку, объявив его «исполняющим обязанности наместника св. Петра» (ex parte beati Petri). В 1079 году в письме представителю знатного славянского рода Везелину он выражал удивление в связи с тем, что тот, «недавно поклявшийся в верности св. Петру и нам, восстал против человека, которого апос -тольская власть сделала королем Далмации». Правителям пиренейских государств папа сообщал, что «королевство Испания… было передано св. Петру и Святой Римской Церкви в качестве законного владения». В конечном счете имущественные притязания папства