Становление Героя Щита 2 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Вообще-то его наложил я... но, видимо, это проклятие настолько сильно, что его можно случайно принять за драконье.
— Ах да. Сколько ещё времени тебе нужно на лекарства?
— Часть уже готова. Святой-сама, прошу, помогите ими страдающим селянам.
— Хорошо.
Оставив Рафталию на попечение Целителя, я отправился в здание к больным.
Что уж говорить, лекарство профессионала моему не ровня.
Чуму, с которой не справились мои целебные лекарства, это снесло одним махом.
От спокойного
...Я хочу стать таким сильным, чтобы не полагаться на такой щит.
Я ненавижу себя за бессилие, из-за которого даже не могу вылечить больного человека.
Фиро это тоже касается. Сейчас всё обошлось, но однажды может и не обойтись. Когда она, как я думал, погибла, мой разум затуманился.
Я уже не впервые раздумываю на эту тему: этот мир не игра.
После смерти никто не воскресает. В своих раздумьях я зацепился взглядом за кладбище около изолятора.
Меня дурачили, предавали... но именно поэтому я хочу защищать тех, кто верит в меня, чтобы их не потерять.
Вернувшись в комнату, я обратился к Рафталии, шрамы которой уже перевязали.
— Прости.
— Всё в порядке.
— Но...
— Я испугалась. Испугалась, что Наофуми-сама больше никогда не станет прежним.
— Э?
— Та сила пыталась забрать вас, Наофуми-сама. Я чувствовала это. И если за то, чтобы остановить вас, я заплатила шрамами, то это небольшая цена.
Улыбка, с которой она сказала это, поразила меня в самое сердце.
Впредь на ней ни царапинки не появится. Клянусь, больше я этому щиту не поддамся.
И тогда... мне стало страшно. Я пытался сбежать, пытался отступить, чтобы не потерять её, и в итоге чуть не потерял.
— Рафталия, ты... ведь всё это время неслась вперёд, потому что опасалась этого, правда?
— Э?..
— Когда мы бились с зомбидраконом, я приказал отступить. Но после этого не смог защитить тебя.
Я ошибся. Одного лишь бегства, одной лишь защиты недостаточно.
Я могу лишь защищать.
Но именно поэтому, защищая друзей, нужно давать им побеждать врагов, иначе потеряешь их.
Во всём виновато моё решение бежать.
— Вы ошибаетесь! Я... я выбивалась вперёд просто потому, что под видом службы вам потакала своим желаниям, — оборвала меня Рафталия, резко подаваясь вперёд. — Смелость и безрассудство — разные вещи. Вы так мучились, стараясь понять, как унять моё безрассудство, а я...
Я погладил Рафталию по щеке — она сама не заметила, как заплакала.
— Как смелость и безрассудство — разные вещи, так и осторожность с трусостью. Если так и буду трусить, не защищу даже тех, кого могу.
Поэтому я хочу впредь не бояться выходить вперёд, чтобы защитить Рафталию и Фиро.
Если бы в тот раз
Я просто боялся потерять её.
— Поэтому не переживай. В этот раз нам повезло усвоить ценный урок и обойтись без жертв. В следующий раз будем знать. Благодаря этому мы стали сильнее, чем были вчера.
Рафталия вытерла слёзы и кивнула.
— Да. Как же... сложно не перебарщивать с наступлением и отступлением.
— Да уж. Но уверен, что это возможно. К тому же я Герой Щита. Стоять впереди всех — моя работа. Всё, что мне нужно — защищаться самому и, по возможности, защищать других. Ничего сложного же?
— Удивительно, но после ваших слов мне тоже показалось, что это совсем просто.
— Просто и есть.
— Сестрёнка, ты в порядке? — с беспокойством в голосе обратилась к Рафталии Фиро, вдруг показавшись в комнате.
— В порядке.
В конце концов мы решили, что Рафталия сегодня будет отдыхать и выздоравливать, а мы с Фиро пойдем на улицу.
— Господин-сама-а.
— Что?
— Вы знаете, я не раз думала, что хочу навсегда остаться в этой форме. Ведь вы с сестрёнкой так хорошо ладите.
Фиро, всё это время находившаяся в облике девочки, широко улыбнулась.
— Но... это невозможно. Мне нравится тянуть повозку, и на самом деле я просто врала себе, что так вы бы ценили меня больше. Я хотела подражать вам, но у меня ничего не получалось.
— ...
— Смотрите, господин-сама. Я ведь... не меняюсь, в какой бы форме не находилась, да?
— Ну, это да.
Хоть я и удивился, когда она стала человеком, но не стал относиться к ней иначе. Правда, при этом она научилась разговаривать, и общаться мы с ней стали как взрослый с ребёнком.
— Я — это я, господин-сама — это господин-сама, а сестрёнка — это сестрёнка. Мы не можем быть кем-то ещё, поэтому я... не смогу стать человеком. Но ведь меня для вас заменить никто не сможет, правда?
Так вот почему она принимала эту форму...
Я кивнул в ответ.
— Я люблю вас ничуть не меньше сестрёнки! Я... буду трудиться, оставаясь собой!
— Яс... но.
Вот уж не думал, что услышу такое от Фиро.
Защищать — моё дело. Но почему-то я совершенно не против, когда вот так защищают меня.
— Я буду очень-очень стараться ради господина-самы и сестрёнки!
— Только меру знай. Тебя, знаешь ли, тоже нужно защищать, и это моя работа.
— Хорошо!
Этой ночью мы остались в деревне.