Становление Себастьяна
Шрифт:
Он отдернул лицо от моей руки.
— Не смотри на меня, — прошептал он
— Это твой отец сделала с тобой?
Он кратко кивнул, и медленно тлеющий гнев начал зарождаться во мне.
— Себастьян, дай мне взглянуть. Я должна убедиться, что ты не настолько сильно ранен.
— Я… Все нормально, — проговорил он глухим голосом. — Мне доставалось и сильнее.
Боль, наполняющая его голос, была больше, чем я могла пережить.
Я кончиками пальцев нежно погладила его лицо и ощутила под подушечками
— Не плач, Себастьян. Все будет хорошо.
Я не чувствовала никакой веры в свои слова; мы оба знали, что они пусты.
Я обошла его и встала перед ним. Наконец, он посмотрел в мои глаза.
— Пойдем ко мне. Я приведу тебя в порядок, подлечу и отвезу домой.
Значение моих слов медленно доходило до него. Он посмотрел на меня еще немного, затем поднялся на ноги.
Он шел ошеломленный, погруженный в состояние молчания, смотрел вперед невидящим взглядом. Дважды мне пришлось останавливать его, чтобы он во что-нибудь не врезался. Его поведение заставляло меня волноваться.
Когда мы, наконец, вернулись домой, там было темно и неуютно. Я была безмерно благодарна Дэвиду за его отсутствие. Я была уверена, будь он дома, он бы вынудил меня позвонить его родителям.
Я открыла дверь, включила свет, когда я провела его на кухню. Вытащила стул, и после минуты сомнений он сел.
Я перерыла несколько ящиков, прежде чем вспомнила, куда положила антисептик. Еще мне нужно было полотенце, чтобы положить туда лед и попробовать снять опухоль. Я вытащила форму со льдом из морозилки, бросила на столешницу и заметила, как подпрыгнул Себастьян.
— Ох, прости, — сказала я тихо. Он по-прежнему не проронил ни слова.
Осторожно, я прижала лед к его щеке и приподняла его руку, чтобы он сам держал лед.
Я сняла с него капюшон толстовки и невольно раскрыла рот от удивления. Кто-то — Дональд, я предполагаю — порезал, как попало волосы Себастьяна.
— Отец?
Он кивнул, мельком посмотрел на меня, а затем отвел взгляд.
Сквозь меня промчался гнев.
— Из-за занятий серфингом?
Он зажмурился и кивнул еще раз.
— Из-за меня? — прошептала я.
Он резко открыл глаза.
— Нет, это бы в любом случае произошло. Я все равно собирался поехать с Чесом и Митчем сегодня. В этом нет твоей вины.
Но я чувствовала вину.
— Хочешь, чтобы я исправила все это?
Казалось, он не понял вопроса.
— Хочешь, я подстригу тебя машинкой покороче?
Это был единственный приемлемый вариант, за исключением бритья головы полностью
— Хорошо.
Я повела его вверх по лестнице, через спальню, в нашу ванную комнату, выдвинула для него стул и посадила его перед зеркалом.
— Я не хочу смотреть на себя, — произнес он, отвернув стул так, чтобы не видеть своего отражения.
Дэвид
Гудение заполнило небольшую комнатку, пока я водила машинкой по голове Себастьяна. Его выцветшие на солнце волосы падали на пол унылыми клочками. Когда я закончила, взяла полотенце и очистила волосики, которые попали на лицо и шею.
Он выглядел старше, мужественнее, и я не знала, было ли это из-за стрижки или что-то изменилось внутри него.
— Готово, — хрипло произнесла я, непролитые слезы сделали мой голос резким.
Он опустил голову к груди, как будто огромная глыба тянула его вниз. Я испытывала отчаянное желание провести пальцами по его коротким, мягким волосам, чтобы хоть как-то успокоить его.
— Все будет хорошо, — прошептала я тихо.
Он посмотрел вверх, его глаза впились в мои:
— Разве?
— Конечно. Когда ты уедешь из дома, тебе больше не потребуется видеть его вновь.
Он медленно кивнул, будто эту мысль было сложно переварить.
— Хочешь, я уберу лед? — спросила я спокойно.
Он покачал головой.
— Дай мне взглянуть.
Осторожно, я приподняла его подбородок, так чтобы я могла рассмотреть его щеку, синяк уже потемнел, а распухшая губа выглядела лучше.
Затем он положил свою руку поверх моей, и меня потрясло, как его прикосновение проникло в меня.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала я. Но в моих словах не было уверенности.
Он встал, по-прежнему удерживая мою руку.
— Я люблю тебя, Кэролайн.
Он произнес тихо, но слова были хорошо понятны, сказаны без ожидания и с маленькой надеждой. Он широко раскрыл глаза, беспокоясь, и я заметила, как под толстовкой быстро вздымалась и опускалась его грудь.
Было ли это из-за простых слов или взгляда на его лице, его уязвимость или моя слабость, я не могла сказать.
Я подняла свободную руку и погладила его по щеке, затем пробежалась пальцами по прекрасным щетинкам его волос, к задней части шеи и притянула его к себе.
Его губы были теплыми и мягкими, тихий стон сорвался с моих губ, когда он сильнее прижался ко мне.
Неуверенно я позволила своему языку нежно попробовать раскрыть его губы, и он с радостью открыл рот. Я почувствовала, как его язык ворвался в мой рот, и желание воспламенилось во мне, раздулось из маленького огонька в огромный лесной пожар, жадный и необратимый. Я схватила его за шею свободной рукой, провела пальцами вниз по его щеке, по горлу к его груди.
Он приподнял руки к моей талии, а затем обнял меня ими, прижимая ближе к себе.
Каждый кусочек моей тщательно построенной сдержанности был смыт потоком незнакомых ощущений.