Становление Себастьяна
Шрифт:
Я открыла глаза и увидела, что он впился в меня взглядом, практически одичавшим... Беспощадным... Я задвигалась быстрее, встречая каждое его движение. Он зажмурил глаза, наши руки слились воедино. Он кончил, пока его тело сотрясалось внутри меня. Я упала ему на грудь, бездыханная и расслабленная.
Несколько минут мы мирно лежали, и я слушала, как его сердцебиение постепенно замедляется. Затем я скатилась с него и легла на спину. Думаю, я улыбалась.
Я почувствовала, что матрас
— Эй, — робко сказала я, — ты в порядке?
Он кивнул:
— Это было... это было...
— Ага, было.
Я погладила его по щеке, и он закрыл глаза. Затем он повернул голову и поцеловал мою ладонь. Неожиданный, интимный жест застал меня врасплох.
— Я люблю тебя, Кэролайн. Всегда любил. Всю свою жизнь.
Я подавила восторженный смех.
— Это, конечно, очень долгое время, — поддразнила я его. — Тебе только восемнадцать. На самом деле вся твоя жизнь — это не так уж и долго.
Он улыбнулся:
— Иногда, именно так и кажется. В любом случае, до восемнадцати мне еще ждать четыре месяца, а потом я расскажу тебе.
Когда смысл его слов дошел до меня, волна ледяного шока проскользнула по мне, а на лице застыл ужас.
— Что? — я не могла поверить в то, что он сказал. Он посмотрел на меня озадаченно. — Тебе... Тебе только семнадцать?
Он кивнул с тревожным выражением лица.
— Ради всего святого, Себастьян! Семнадцать?
Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Он нервно посмотрел на меня:
— Какая разница?
Я закрыла глаза руками, отказываясь смотреть на него.
Что я наделала? Что, мать вашу, я наделала?
— Пожалуйста, Кэролайн. Ты пугаешь меня.
Я глубоко вдохнула, повернулась и впилась в него взглядом, нуждаясь в том, чтобы вывалить внезапную панику и гнев на него.
— Дело в том, Себастьян, что ты несовершеннолетний. То, что мы сделали... Я сделала... Это незаконно. Это уголовное преступление, черт побери!
— Но я люблю тебя.
Я хотела закричать.
— Себастьян, по закону это уголовно наказуемо. Это изнасилование. Ты понимаешь, что это значит? Меня могут посадить в тюрьму. Если кто-нибудь узнает...
— Я никому не скажу. Я люблю...
— Не говори этого. Не говори! — выплюнула я слова, и он вздрогнул.
Я побежала в ванную комнату, боясь, что меня вырвет. Я закрыла рот рукой, пока рвотные позывы одолевали меня. Слезы жгли глаза, и я почувствовала, что он неуверенно стоит позади меня.
— Кэролайн, пожалуйста.
Я вытянула руку вперед, чтобы он не приближался.
Что я наделала?
Слова эхом раздавались в пустоте.
— Пожалуйста! — отчаянно умолял
Моя кожа была словно ледяной, а затем пылающе-горячей от позора, когда поток эмоций охватил меня. Я подошла к двери ванной, взяла с крючка халат и накинула его на себя, будто тонкий материал мог скрыть мое преступление.
Я попыталась пройти мимо него, но он заблокировал мне выход.
— О, боже, пожалуйста, Кэролайн! — и попытался притянуть меня к себе.
— Нет! — Я говорила это, пока шла к кровати, прежде, чем мои колени подогнулись, и я осела, задыхаясь.
— Что же я наделала? Что?
Я положила голову на руки и попыталась бороться с нарастающей паникой.
Я знала, что он наблюдает за мной, но не могла взглянуть на него. Молча, он сел около меня.
— Мне не жаль, — прошептал он. — Это был лучший опыт в моей жизни. Я люблю тебя, и ничего не могу поделать с этим.
Он притянул меня к своей груди, обернув свои руки вокруг моих плеч, тем самым успокаивая... утешая...
Медленно шок начал отступать, и, наконец, я смогла выпрямиться, оттолкнув его руки.
— Приношу свои извинения, Себастьян. Тут нет твоей вины. Пожалуйста, прости меня за мое... поведение, — я выговаривала эти слова сдержанно, официально, боясь уступить эмоциям. — Думаю, сейчас тебе лучше уйти.
— Пожалуйста. Не отталкивай меня. — Его голос был хриплым.
Когда я не ответила ему, он встал и направился в ванную. Он опустил глаза в пол, словно ища там ответ, которого там просто не могло быть. Я услышала тихий шелест ткани и поняла, что он одевался.
Я быстро направилась на кухню, нуждаясь в любом занятии, чтобы прекратить дрожь в руках. Я вытерла лужу из-под растаявшего льда и положила антисептический крем в ближайший ящик.
После этих механических действий я склонилась над раковиной, пытаясь собраться с мыслями. Я услышала его тихие шаги по линолеуму и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, я повернулась к нему лицом.
Выражение его лица потрясло меня. Он выглядел таким сломленным.
— Ох, Себастьян!
Я сорвалась и начала рыдать.
Мгновением позже я оказалась в его руках, прижимаясь щекой к его груди. Он ласково поглаживал мои волосы:
— Не расстраивайся, Кэролайн. Я тебя очень люблю. Все будет хорошо.
Мой смех чередовался со слезами. Как же это было смешно. Конечно, все уже не будет так, как прежде... В порядке уже ничего не будет... Насколько это все-таки было забавно: я чувствовала себя счастливой и одновременно с этим несчастной...
Я подняла голову, понимая, что с красными глазами смотрюсь, скорее всего, отвратительно.