Star Wars: Эпизод III: Месть ситхов
Шрифт:
Дверь конференц-зала открылась. Оби-Ван поднял голову от карт и голограмм, которые отключал, и увидел, что к нему спешит Энакин.
– Ты пропустил доклад о положении на Внешнем Кольце, - сказал Оби-Ван.
– Меня задержали, - ответил Энакин. Голос у него звучал напряженно и, мягко говоря, озабоченно. Он потряс головой.
– Извините. У меня нет уважительных причин…
Оби-Ван отвернулся, чтобы выключить последние электронные звездные карты.
– Вкратце - все идет замечательно, - заметил он. Может быть, удастся свернуть на политику, начав
– Сейлеуками пала, и мастер Вос переместил войска на Боз-Пити.
Энакин нахмурился.
– А что тогда не так?
– напрямик спросил он.
"Ага, перейти к теме будет еще проще".
– Ожидается, что сегодня Сенат проголосует за то, чтобы предоставить канцлеру еще больше исполнительных полномочий.
– Это лишь означает, что обсуждений будет меньше, а дела больше, - не без удовлетворения сказал Энакин. Затем он увидел, какое у Оби-Вана выражение лица, и явно удивился.
– Разве это плохо? Так будет легче закончить войну.
"Не так все это просто!" Однако в последний момент Оби-Ван решил смолчать. Энакин не дипломат, для него это действительно кажется простым.
– Энакин, будь осторожнее с твоим другом канцлером.
– В каком смысле?
– Энакин еще больше удивился.
– Он хочет встретиться с тобой.
– Зачем?
– Не говорит.
На это Энакин нахмурился.
– Канцлер не сообщил об этом Совету джедаев?
– уточнил он.
– Странно.
– Тут все странно, - буркнул Оби-Ван.
– И это меня тревожит.
– Вот теперь Энакин наконец начал его внимательно слушать.
– Отношения канцлера с Советом стали крайне напряженными.
Энакин нахмурился еще сильнее.
– Я знаю, что растущая власть канцлера беспокоит Совет, - сказал он.
– Но ведь мы вместе стараемся спасти Республику. К чему такое недоверие?
"К тому, что можно делать одновременно несколько вещей, - подумал Оби-Ван.
– Канцлер вполне способен одновременно стремиться спасти Республику и заботиться об укреплении личной власти. И если мы не обратим на это внимания, к моменту окончания войны власти у него станет слишком много". Но говорить об этом вслух было опасно - даже в Храме джедаев.
– Энакин, Сила наполняется тьмой, - произнес вместо этого Оби-Ван.
– И это влияет на всех нас. Остерегайся своих чувств.
Энакин кивнул, однако, когда они вдвоем выходили из конференц-зала, Оби-Ван уже не был уверен, что сказал достаточно.
Кабинет Верховного канцлера на Корусанте славился тем, что из его окон открывался едва ли не самый красивый на планете вид. В большинстве столичных зданий окна выходили в серые тенистые ущелья между колоссальными небоскребами, сплошным ковром покрывавшими поверхность планеты. Эти громадные сооружения напоминали рукотворные горы, и никаких просторов на Корусанте видно не было.
Но кабинет канцлера располагался выше большинства зданий. Из его окон небоскребы казались не горами, а окаменевшим вечнозеленым лесом. Однако сегодня над лесом
Наконец канцлер Палпатин нарушил молчание.
– Энакин, сегодня Сенат намерен обратиться ко мне с просьбой установить прямой контроль над Советом джедаев.
Энакин изумленно вскинул взгляд. Оби-Ван говорил ему, что канцлеру намерены предоставить новые полномочия, но подобный поворот событий ему в голову не приходил.
– Джедаи больше не будут подотчетны Сенату?
– спросил он, не веря своим ушам.
– Они будут подотчетны лично мне, - ответил Палпатин.
– Сенат сейчас не способен вести войну.
– Я согласен, - быстро сказал Энакин. И добавил, вспомнив слова Оби-Вана: - Но Совету джедаев это может не понравиться. При всем моем уважении к вам, сэр, должен сказать, что Совету не по душе дальнейшие поправки к конституции.
– В данном случае у меня нет выбора, - почти печально заметил Палпатин.
– Войну необходимо выиграть.
– С этим никто не спорит, - кивнул Энакин. "Хотя иногда мне кажется, что Совет слишком печется о политике и забывает о реальных проблемах". При этой мысли Энакину стало неловко. Ведь Совет посылал на войну своих членов, и многие уже погибли. "Это потому, что Совет заседает на Корусанте, а не на поле боя, поэтому мне и кажется, что меня окружили со всех сторон, - подумал Энакин.
– И к тому же… все остальное". Ему не хотелось сейчас думать о своих снах.
Палпатин между тем что-то говорил, Энакин как раз успел услышать, как канцлер спрашивает:
– Тебе никогда не приходило в голову, почему тебя не допускают в Совет?
– Придет и мое время, - машинально ответил Энакин.
– Когда стану старше и, надо полагать, мудрее… - "Не придет мое время, - пронеслось у него в голове.
– Все. Стоит им узнать о Падме и ребенке, и мне придется подкинуть Орден". И вдруг он ощутил пустоту внутри - как тогда, когда ему было девять лет, и Совет сказал, что учить его уже поздно. "Что со мной теперь будет?" - спросил он тогда у КвайГона Джинна. Он стал подопечным Квай-Гона, но даже тогда, когда ему было всего девять, этого казалось ему мало. После гибели Квай-Гона Совет изменил решение, но теперь смягчения не будет.
– Надеюсь, ты доверяешь мне, Энакин, - сказал канцлер.
– Разумеется, - ответил Энакин, чувствуя себя страшно виноватым. Он не доверял канцлеру настолько, чтобы рассказать ему о Падме и ребенке. Но тогда получалось, что до такой степени он не доверял никому. Пока что.
– Мне нужна твоя помощь, сынок, - произнес Палпатин.
"Я что-то прослушал?"
– Что вы имеете в виду?
– Я боюсь джедаев. Совет постоянно добивается новых полномочий. Джедаи окружены завесой тайны и одержимы идеей независимости, а в условиях демократии подобные идеалы представляются мне попросту непонятными.