Star Wars: Под покровом лжи

Лучено Джеймс

Пару секунд Галлия сверлила его взглядом.

–  Вы искали Коула?
– спросила она наконец.

–  Мы с Оби-Ваном не обнаружили никаких признаков его челнока. Насколько нам известно, он проскользнул вдоль границы взрыва, нырнув в гравитационный колодец Дорваллы.

–  Вы сообщили в департамент юстиции о ваших подозрениях?
– спросил Ранцисис.

–  Несколько мест из тех, где может объявиться Коул, взяты под наблюдение, - ответила Галлия за Куай-Гона.

Коон вместе с креслом подъехал ближе к Куай-Гону.

–  Капитан Коул, быть

может, был лучшим в своем роде, - сказал он.
– Но таких, как он, - бессердечных и жадных - в Галактике хватает. У воинствующего крыла "Невидимого фронта" не будет проблем с поиском кандидатов на его место.

Ранцисис глубокомысленно кивнул.

–  За этим стоит присмотреть.

Йода проковылял через зал, часто кивая на ходу.

–  Избегать стычек с "Невидимым фронтом" должны мы. Деньги сулят сейчас. Скомпрометируют нас завтра…

–  Согласен, - сказал Ранцисис.
– Мы не можем нарушать нейтралитет.

–  Но нам придется нарушить его, - выпалил Куай-Гон.
– Я не выступаю на стороне Торговой Федерации. Но пусть действия "Не видимого фронта" ограничиваются задержкой грузовозов. Невинные существа страдать не должны.

Все замолчали, только Йода высказался.

–  Настоящий рыцарь наш Куай-Гон, да, - сказал он с мягким упреком.
– В поиске своем справедливости всегда.

Глава 8

Неймодия была маленькой и влажной планеткой. Стареющее солнце освещало ее скудно и словно бы презрительно. Словом, Неймодия вовсе не была тем местом, куда все стремятся попасть. Даже сами неймодианцы не любили ее. Близость самоуверенной Кореллии и индустриализированного Куата не только не играли на руку Неймодии, но даже наоборот, добавляла ей поводов для страданий: ни раньше, ни теперь содружество Центральных миров не принимало Неймодию в свой круг. Унизительное положение вечных изгоев пронизывало все слои неймодианского общества.

Это пренебрежение убедило неймодианцев, что успеха и процветания добьется только тот, кто проявит себя не просто способным индивидуумом, но настоящим хищником. Достичь вершины пищевой цепочки можно только по головам более слабых конкурентов. А чтобы удержаться на ней, нужно подмять под себя все ресурсы, до которых сможешь дотянуться, и не подпускать к ним остальных.

Именно эти нехитрые принципы зачастую вспоминали, чтобы объяснить быстрый взлет неймодианцев, в первую очередь связанный с Торговой Федерацией, чьим фирменным знаком была бессердечность.

Неймодия, которая раньше была завзятой домоседкой, теперь выбрала участь бродячего торговца. В результате она не добилась особой любви у представителей слабых рас, которых свозили на строительство гигантских ульев, ферм по выращиванию плесени и питомников для жуков.

Вицекороль Нуте Гунрай делил добровольное изгнание со своими соотечественниками, испытывая противоестественную неприязнь к родному миру. Но вот встречу Узкого Круга приходилось проводить там, где стены точно не имеют ушей Корусканта. А в этом смысле Неймодия была

лучшим убежищем.

Проблема, которой было невозможно избежать при возвращении на родину, заключалась в том, что никому не по силам было изгнать застрявшие на клеточном уровне воспоминания о тех семи годах, которые неймодианцы проводили в телах жалких, слабых, извивающихся личинок, в постоянной борьбе с себе подобными за выживание, за шанс вырасти в красноглазую, безносую и безмерно подозрительную взрослую особь.

Взрослые особи вроде Гунрая задрапировывали тела в прекраснейшие одеяния, которые можно было купить за кредитки Республики, и не имели привычки вспоминать прошлое.

На таких вот размышлениях поймал себя вицекороль, пока самоходное кресло несло его мимо имитирующих старинные ульи сводчатых залов из прекрасно обработанного камня, мимо длинных шеренг дроидовсекретарей, ожидающих приказаний, - к месту встречи.

Конечным пунктов его церемонного продвижения был темный, сырой грот, абсолютная противоположность блистающим капитанским мостикам грузовозов Торговой Федерации. На дисплее чахло несколько образцов экзотической флоры, брошенных на произвол судьбы и вынужденных выцеживать влагу из спертого воздуха. На сводчатых стенах красовались симметричные эмблемы благочестия и власти: огненный шар и гархаи - рыбаброненосец, символизирующая повиновение и верность просвещенному предводителю.

Ближайшие советники вицекороля уже ждали его: полномочный представитель вицекороля Хас Мончар и юрисконсульт Руне Хаако. Оба они по такому случаю были в головных уборах, соответствующих рангу. Мончару полагалась трехзубцовая корона, уменьшенная копия той, что носил Гунрай, а Хаако - высокий закругленный колпак с двумя рожками на лбу.

Советники приветствовали своего вицекороля - каждый посвоему.

–  Добро пожаловать, Ваше вел'ич'ество, - проскрипел Хаако, сутуло хромая ему навстречу и жестикулируя корявой рукой.
– Мы надеемся, что вы пр'ишли не зря.

Было в нем что-то от старого паука. Лицо Хаако было изрезано глубокими морщинами, под глазами набухли мешки, дряблый подбородок плавно переходил в дряблую же шею.

Вицекороль раздраженно дернул рукой.

–  Он сказал, что буд'ет присутствовать. Дл'я м'еня этого вполне достаточно.

–  Для вас… - прошептал Мончар.

Гунрай с неудовольствием уставился на своего представителя, - События разворачивал'ись им'енно так, как он предсказывал. Наемники Коула совершили напад'ение, и "Доход" разрушен.

–  Но разве это повод для л'икования?
– спросил Хаако. Его голос, пропущенный через коробку искусственного речевого аппарата, звучал глухо.
– Этот ваш план стоил Торговой Фед'ерации первоклассного грузовоза и биллионов в слитках ауродиума.

Мигательные перепонки Гунрая выдавали его. Он долго и часто мигал, прежде чем к нему вернулось самообладание.

–  Од'ин корабль и од'ин сундук с сокровищами. Если наш покровитель действит'ельно тот, за кого с'ебя выдает, такие затраты не стоят упом'инания.