Шрифт:
Пролог
Опасная здравость
Из личных дневников Мейсa Винду
В своих снах я всегда все делаю правильно.
В своих снах я стою на балконе арены.
Джеонозис.
Ослепительный оранжевый свет изгоняет тень из моих глаз. На песке внизу – Оби-Ван Кеноби, Анакин Скайуокер, сенатор Падме Амидала. На грубо отесанном камне на расстоянии вытянутой руки от меня – Нут Ганрей. В пределах досягаемости моего лезвия – Дженго Фетт.
И мастер Дуку.
Нет, Более не мастер. Граф Дуку.
Видимо, я никогда не привыкну так его называть. Даже во снах.
Дженго Фетт ощетинился оружием.
Но я все делаю правильно.
Мое лезвие не замирает под челюстью Фетта. Я не трачу время на слова. Я не сомневаюсь,
Я верю.
Во снах фиолетовая вспышка моего лезвия опаляет серые волоски бороды Дуку, и за те полсекунды, что требуются Джен-го Фетту на прицеливание и выстрел, я сдвигаю лезвие и забираю Дуку с собой в небытие.
И спасаю Галактику от гражданской войны.
Я мог сделать это.
Я мог сделать это.
Потому что знал. Потому что чувствовал.
В потоке Силы вокруг меня я чувствовал связи, что создал Дуку с Феттом и Торговой Федерацией, с архигерцогом и со всем движением сепаратистов: связи жадности и страха, обмана и неприкрытого запугивания. Я не знал, чем были эти связи, не знал, как или зачем Дуку их создал, но я чувствовал их мощь – мощь той паутины предательства, которую, как я знаю теперь, он сплел для того, чтобы поймать в нее Галактику.
Я чувствовал, что, если он не будет поддерживать, чинить и укреплять эту сеть, паутина начнет гнить, ссыхаться и разлагаться до тех пор, пока чье-нибудь легкое движение не разорвет ее и бесконечные межзвездные течения не унесут прочь ее нити.
Дуку был уязвимой точкой.
Я знал это.
Это мой дар.
Представьте себе драгоценный камень коруску, минерал, чьи взаимосвязанные кристаллические структуры делают его прочнее дюрастила. Вы можете ударить его пяти килограммовым молотом и лишь поцарапать поверхность самого молота. Но эта кристаллическая структура, что дает коруске его силу, создает и его уязвимые точки, места, по которым достаточно нанести один точный несильный удар для того, чтобы камень рассыпался на куски. На то, чтобы найти эти уязвимые точки, чтобы использовать их для превращения коруски в нечто прекрасное и полезное, требуются годы обучения, глубинное понимание кристаллических структур и усердная практика, дающая рукам идеальное сочетание силы и ловкости, необходимых для верного удара.
Если, конечно, у вас нет таланта сродни моему.
Я умею видеть уязвимые точки.
Это не зависит от зрения, но «видеть» – самое подходящее слово из общего: я воспринимаю, чувствую, каким именно образом то, на что я смотрю, входит в Силу и как Сила связывает это с собой и со всем остальным. Мне было шесть или семь лет, я учился в Храме джедаев, когда осознал, что другие ученики, полноправные рыцари-джедаи и даже мудрые мастера могут почувствовать подобные связи только большим трудом: концентрируясь и постоянно тренируясь. Сила показывает мне достоинства и недостатки, скрытые слабости и непредвиденные варианты. Она показывает мне сжимающиеся и растягивающиеся, перекручивающиеся и разламывающиеся векторы напряженности. Она показывает мне узоры этих векторов, соединяющиеся для того, чтобы сформировать структуру
Скажу проще: когда я смотрю на вас сквозь Силу, я вижу, где вы сломаетесь.
Я посмотрел на Дженго Фетта, стоящего на песке арены Джеонозиса: идеальная комбинация оружия, навыков и желания воспользоваться ими – взаимосвязанный кристалл убийцы. Сила подсказала уязвимую точку, и я оставил тело без головы на песке. Самый смертоносный человек Галактики.
Теперь – просто мертвый человек.
Как и у драгоценностей, у ситуаций есть уязвимые точки. Но они переменчивы, призрачны, появляются лишь на мгновение и исчезают, не оставляя после себя никаких следов. Они всегда связаны со временем.
Вторых шансов не существует.
Если – когда – я вновь встречу Дуку, он более не будет уязвимой точкой войны. Я не смогу остановить эту войну од-ной-единственной смертью.
Но тогда, но арене Джеонозиса, я мог это сделать. Через несколько дней после битвы мастер Йода нашел меня в одной из комнат для медитаций в Храме. «Твоим другом он был, – сказал старый мастер с самого порога. – Уважение должен ты был ему. Любовь даже. Убить его не мог ты – не только из-за предчувствия». Но я мог. Я должен был.
Именно по этой причине наш Орден запрещает личные привязанности. Если бы я не чтил его, если бы не любил, Галактика бы сейчас была в мире. «Не только из-за предчувствия», – сказал Йода. Но я джедай.
Меня с детства обучают доверять своим предчувствиям. Но каким предчувствиям следует верить? Когда я встал перед выбором: убить бывшего мастера-джедая или спасти Кеноби, юного Скайуокера и сенатора… я позволил Силе сделать выбор за меня. Я доверился своим инстинктам.
Я сделал выбор джедая.
Результат: Дуку сбежал. Результат: Галактика в пучине войны. Результат: многие мои друзья погибли. Вторых шансов не существует.
Странно: я джедай, но я сожалею о том, что не отнял жизнь. Многие из выживших на Джеонозисе мучаются кошмарами. Я слышу историю за историей от лекарей-джедаев, дающих им советы. Кошмары неизбежны: подобной резни не было со времен Войн ситхов четыре тысячи лет назад. Никто из них и представить себе не мог, каково это будет: стоять на той арене в ослепительном оранжевом свете полудня, когда вокруг – тела друзей, вонь и пропитавшийся кровью песок. Я, возможно, единственный ветеран Джеонозиса, не мучающийся кошмарами.
Потому что в своих снах я все делаю правильно. В свой кошмар я попадаю, когда просыпаюсь. У джедаев тоже есть уязвимые точки…
Мейс Винду остановился в дверях, пытаясь немного успокоиться. Капюшон его робы пропитался потом, а туника липла к телу: он пришел прямо из тренировочных залов Храма, не успев принять душ. И тот быстрый шаг, почти бег, которым он шел сквозь лабиринты коридоров Галактического Сената, не дал ему возможности остыть.
Личный кабинет Палпатина, часть апартаментов Верховного канцлера, расположенных под Главным Залом Сената, предстал перед ним во всем своем великолепии: простор отполированного эбонитового пола, несколько простых мягких кресел, плоский широкий стол тоже из эбонита. Ни фотографий, ни картин – никаких украшений, кроме двух одиноких статуй. И го-лографические проекторы от пола до потолка, показывающие в реальном времени картины Галактического города так, как их можно увидеть только с вершины купола Сената. Там, снаружи, орбитальные зеркала скоро отвернутся от солнца Корусканта и принесут в столицу сумерки.