Старатель
Шрифт:
Вспомнив этот ужасный тошнотворно-приторный привкус светящегося мяса, я невольно передернул плечами, вспомнил при этом, что не было бы лишним посетить ванную комнату, я спрыгнул с кровати и направился к двери, что вела меня в мир тишины и абсолютного безмолвия, сопровождаемый несусветной болтовней моего давнего приятеля. Его хрипловатый бесцветный голос доносился до меня едва разборчиво, потому я решил все же оставить дверь приоткрытой, дабы исключить возможность того, что он беспардонно зайдет в ванную. А мне бы этого не очень то хотелось. В особенности сейчас.
– … в итоге вся наша компания потерпела вполне себе логичное фиаско. А жаль, знаешь. Вылазка сулила вполне себе перспективное начало тесного и, что самое, пожалуй, важное,
Прекрасные кадры в один миг перечеркнул другой, куда менее приятный момент моей подземной жизни. Ханты…
– Ммм, твари… Убью! – безобразно скрипя зубами, прорычал я. Размеренные шаги Таонги сделали паузу и мне показалось, что я даже услышал, как он вытягивает свою и без того длинную шею в мою сторону.
– Да не ругайся ты так. Я сам от местной жрачки мучился. Есть отличное средство. У меня с собой, кстати, – он заткнулся и принялся рыться в своем рюкзаке, что везде таскал с собой, считая, что кусок тряпья неминуемо спасает его от гибели всякий раз, стоит впутаться в очередную авантюру, из которых состоит вся наша жизнь… теперь.
– Да не, – продолжая хмуриться, ответил я, глядя на душ и пытаясь поймать нужную мне температуру воды, которая приобрела подозрительный запах и цвет. Дальше хмуриться уже было не куда. – Вспомнил про пассажира своего. – Дождавшись наконец-таки приятной воды, я скинул с себя больничный халат и зашел в кабину. Таонга словно этого и ждал, вмиг оказался в ванной. Впрочем, чему я и был ему благодарен, так как отвлечься разговором с ним было сейчас далеко не лишним.
– Странные дела творятся на вашем континенте. Повсюду происходят оттоки подводных вод. Запасы и так скудны…
– Скудны тем, что мы ни черта не знаем, сколько их вообще осталось. Выработка воды прекращена. А цветочек, что я позаимствовал у еретиков – пользы толком то и не принес. Пользы для воссоздания структуры образования воды, какого никакого климата, пускай и на ничтожно малом участке. Зря только задницы свои надрывали.
– Ну ты то ее никогда зря не надрываешь.
– Угу, – недовольно произнес я. – Кто эти трубы в трубы вкручивает – непонятно. Методом исключения…
– Во-во! Методом исключения всех исключили. Да не всех, – Таонга многозначительно замолчал, давая мне возможность переварить его ход мыслей и вставить свое словцо, как бы поражаясь его находчивости и смекалке.
– Что во-во? Может это вы, нигеры, у нас воду отжимаете, не? Телеки все перевелись, теперь вы на воду упали.
– Росист чертов. Ладно. Есть вероятность, что этим занимаются как раз-таки именно ханты, – вновь его фирменная пауза, но на этот раз она сработала. Я высунул голову из душевой кабинки и уставился на него, сверля немым вопросом. – Ну это предположение, но вполне себе закономерное. Приводи себя в порядок и я тебе кое что покажу.
***
Записка.
– Ради этой вот бумажонки, – Андрей, коварно прищурив единственный глаз, указательным пальцем, точнее тем, что от него осталось, многозначительно ткнул в заламинированный листок пожелтевшей от времени бумаги, оставив при этом на пленке грязный отпечаток своего обрубка. Не сводя с меня пристального взгляда, старик харкнул себе в ладонь и принялся стирать оставленный им грязный след, тем самым размазав его по всему листу, – погибла целая куча нашего и без того малочисленного племени.
– Схема туннелей. Абсолютно всех. Плюс ко всему голубым цветом, вот видишь? – Андрей склонился над неразборчивой для меня схемой и принялся водить по ней своим грязным обрубком, чем здорово раздражал, – указаны направления водоснабжения. Сплошной линией – питьевая вода. Пунктир – техническая. Знаешь, да? Техническую пить нельзя…
– Но ведь мы же, – я рискнул неуверенно возразить, но в последний момент, окончательно сдрейфив, предательски проглотил последнее и без того дохлое слово, поутих. За что получил затрещину, в очередной раз убедившись молниеносной реакции старика.
– Щенок, – тихо, произнес Андрей, но достаточно было и этого, чтобы я вжал голову в плечи. – Мы вынуждены пить то, что имеем. Хотя бы что-то. Это, – он указал здоровой рукой на протекающий ржавый трубопровод на своей головой, – единственный, на сегодняшний, день источник воды для нас.
– Жаль только, что дохнем мы с нее, как мухи, – тихо произнес я, не сводя взгляда с ржавой, местами покрытой плесенью, трубы. Хм, плесень. Я невольно отметил про себя, что нужно не забыть соскрести ее себе в контейнер.
– Про плесень забудь. Я ее приметил еще до того, как позвал тебя сюда, – словно прочитав мои мысли, злобно пробубнил старик. – Мы и так отдали тебе слишком многое. Не смотря на то, что это твоя последняя вылазка.
С последними словами, старик отвернулся, взял деревянный табурет с криво сколоченными ножками, подставил его аккурат под плесенью, встал на табурет и принялся соскабливать местный планктон себе в пластиковую баночку, которую, по всей видимости, не мыл с тех самых пор, как прицепил ее себе на пояс. У каждого жителя подземелья была при себе подобная баночка. Она нужна была для того, чтобы складывать в нее пищу в любых ее проявлениях. Некоторые из обитателей подземелья носили в контейнеТао землю, так как считали, что контейнер не должен оставаться пустым. Ощущение хотя бы наполовину наполненного контейнера придавало моральных сил и уверенности в своем обреченном существовании. Странно все это. Ведь сколько раз приходилось видеть исхудалый труп с битком набитым землей контейнером. Еда всегда водилась, хоть и в небольших количествах, но все же, у тех, кто выбирался на поверхность. В основном это было сырое мясо.
Старый маразматик вручил мне эту бумажонку, чтобы в очередной раз доказать всем местным, что у нас есть шанс выкоробкаться, наладить быт. Нужна была всего лишь вода. Постоянный источник воды. Но голод всегда побеждает. Что ж, если врученная мне схема имеет столь ощутимый вес, то может быть мне удастся выгодно обменять ее у верхних жителей. Таких умных, рассудительных, всегда приятно пахнущих… С другой стороны, дался им этот клочок бумажки с непонятными чертежами и схемами. Да может быть, что дед все это выдумал и нарисовал собственноручно. Ведь он часто напоминал о том, что некогда преподавал нам подобным черчение. Что ж, вот оно ему и пригодилось. Теперь, когда преподавать стало некому, можно чертить сумасбродные схемы и раздавать их таким как я и пускать помору. А сколько таких как я он уже отправил? В любом случае этот вопрос уже не имеет никакого значения, тем более уж для меня точно. Мне попросту нечем было заняться. А старик, как он сам сказал вчера, увидел в моих глазах искру. Что ж, глаза мои вчера действительно изрядно блестели, так как приторно были приправлены странной на вкус плесенью. Но меня это никогда особо не смущало.