Старая дама из Байе
Шрифт:
— Это правда?
— Отвечай, Жак!
— Да, правда. Мы с приятелем — он мой компаньон — купили три грузовика, чтобы вывозить рыбу из портовых городков Котантена… Плохо то, что грузовики не новые, а ремонт нам очень дорого обошелся…
— Когда это случилось?
— Что?
— Когда развалилось ваше дело?
— Грузовики простаивают уже три дня, потому что мы задолжали владельцу гаража…
— Так, благодарю вас. Мадемуазель, вы мне не напомните, в котором часу вы зашли
— Позавчера? Около четырех… Правда, Жак?
— Позвольте, позвольте, значит, и вы были с нею?
— Да, я ее подвез… Я ждал на углу… Было, верно, самое начало пятого…
— Вы привезли ее на машине из Байё?
И Мегрэ бросил суровый взгляд на Сесиль: она ведь рассказывала, что добралась автобусом.
— Прекрасно! Теперь скажите мне, мадемуазель… Узнав из газет о смерти Жозефины Круазье, вы, наверно, попросили Мерсье отвезти вас в Кан… В котором часу вы снова появились на улице Реколе?
— Утром, примерно в половине десятого.
— Так, значит, после смерти старой дамы прошла уже целая ночь. Не могли бы вы точно описать мне все, что увидели?
— Что вы хотите узнать? Ну, сначала я увидела камердинера, потом каких-то людей в коридоре, потом Филиппа Делижара, который подошел ко мне и насмешливо сказал: «Я не сомневался, что вы сразу примчитесь». Потом я увидела тетю…
— Минутку! Как раз это меня и интересует в вашем рассказе. Вы увидели труп вашей тети. Где?
— В гробу.
— Значит, ее уже положили в гроб, но гроб еще не был закрыт?
— Нет. Его закрыли при мне немного позднее. Люди, которых я встретила в коридоре, оказывается, были служащими похоронного бюро.
— Так, значит, вы узнали вашу тетю? Вы в этом абсолютно уверены?
— Конечно! А почему вы спрашиваете?
— Вас ничего не поразило в ее внешности?
— Да нет, я плакала… Я была очень взволнована… Мне хотелось побыть одной возле гроба хоть минутку, чтобы прийти в себя, но это было невозможно…
— Последний вопрос. В особняк я заходил с парадного хода, с улицы Реколе. Но там, вероятно, есть и другой выход?
— Да, с противоположной стороны дома есть небольшая дверца, которая выходит на улицу Эшоде. Это даже не улица, а проулочек, потому что там видны только одни садовые ограды.
— Если войти в эту дверь, можно ли попасть наверх так, чтобы не заметили ни кухарка, ни камердинер?
— Да! Надо только подняться по «лесенке», как мы ее называем. Она ведет на третий этаж.
— Сколько с меня, гарсон? Очень вам признателен, мадемуазель. И вам также, господин Мерсье.
Мегрэ заплатил по счету и поднялся. Он явно повеселел, хоть причины для такой веселости, казалось, не было. Через несколько минут Мегрэ с неизменной
— Итак, вы утверждаете, что видели, как Филипп Делижар пришел сюда позавчера в четверть шестого… Я вас правильно понял, да? Три его партнера, с которыми он обычно садился за бридж ровно в пять, уже ждали его. Он занял место за столом… Но когда начали сдавать карты, его позвали к телефону… Из телефонной кабинки он вышел очень бледный и объявил, что дома несколько минут назад умерла его тетя… Больше вы ничего не хотите добавить? Благодарю вас… До свиданья…
И проходя через залы, где, утонув в глубоких креслах, дремали за развернутыми газетами печальные старички, Мегрэ пожал плечами.
Доктор Льевен, которого вызвали к Жозефине Круазье, когда с ней случился сердечный приступ, оказался совсем молодым человеком с огненно-рыжей шевелюрой. Мегрэ застал его в кабинете, где доктор, облаченный в белый халат, поджаривал на газовой плите котлету.
— Простите, доктор, я, кажется, помешал вам? Видите ли, мне необходимо уточнить некоторые подробности, касающиеся смерти госпожи Круазье.
Льевену было около двадцати семи лет, в Кане он обосновался совсем недавно и, судя по обстановке, не мог похвалиться обширной клиентурой.
— Прежде всего мне хотелось бы выяснить, действительно ли с улицы Реколе до вас ближе, чем до других врачей?
— В общем, да… Правда, на улице Миним, кажется, практикует один мой коллега, но я с ним не знаком.
— Раньше вы бывали у Делижаров?
— Никогда! Вы, наверное, сразу, как вошли, поняли, что я врач начинающий и клиенты мои — люди далеко не богатые. Я очень удивился, когда меня вызвали в один из красивейших особняков города!
— В котором часу это было? Могли бы вы точно назвать время вызова?
— Да, могу сказать совершенно точно. Мне тут в часы приема помогает молоденькая сестра, она приходит каждый день после полудня, а уходит в пять. И вот она уже надела шляпку, и я как раз целовал ее, когда зазвонил телефон.
— Значит, было ровно пять часов. За сколько минут вы добрались до улицы Реколе?
— Да минут за семь, за восемь.
— Вас встретил камердинер и проводил на третий этаж?
— Нет! Не совсем так. Камердинер открыл мне дверь, но буквально в следующую секунду через перила лестницы перевесилась женщина и крикнула: «Скорее, доктор…» Это была госпожа Делижар. Она-то меня и проводила в комнату справа…