Старая Контра

Марушкин Павел Олегович

– Не просто ограбление, а Ограбление! С большой буквы, оторва! Короче, парни. – Ёкарный Глаз шагнул к столу, нагнулся и обвёл сидящих заговорщицким взглядом. – Как вы смотрите на то, чтобы взять Первый Бэбилонский банк?

* * *

Подметала, безусловно, был тёртым калачом, а уж ощущать направленные на его персону внимание и недоброжелательные флюиды он умел едва ли не с самого рождения – иначе вряд ли достиг бы таких высот в своём ремесле. Ведьма лишь саркастически усмехалась, наблюдая некоторую нервозность своего ведомого, его частые задержки перед роскошными зеркальными витринами и неожиданные манёвры. Ухайдакер, безусловно, чувствовал за собой слежку последние дни; чувствовал – и никак не мог её обнаружить, нервничая всё больше.

Подметала углубился в один из старых Вавилонских кварталов и свернул под низенькую арку, некогда украшенную гипсовой лепниной, ныне почти осыпавшейся. Ведьма наблюдала за ним из-за гребня крыши. Когда широкополая шляпа исчезла во мраке подворотни, она ухмыльнулась и полезла

в карман кожаной куртки за трубкой. Кожан оказался весьма удобным одеянием, хотя и несколько жарковатым для здешних широт. Конечно, это был совсем не тот фасон, что она некогда носила: слишком много заклёпок и хромированных молний, слишком длинные рукава – но всё же, всё же… Он живо напомнил Перегниде старые добрые времена – хотя старые времена никогда не были такими уж добрыми. «Эх! Вернуть бы только медиатор! Тогда остальное уже не будет иметь никакого значения». Проклятые смоукеры! Кто бы мог подумать, что её собственность столько лет хранилась у этих мелких мерзавцев… Ведьма чиркнула спичкой о подбородок и закурила. Одно не отнимешь – табачок у них и вправду хорош! «Не буду изводить всё племя, – подумала Перегнида. – Ограничусь показательной экзекуцией. Три-четыре трупа, не больше».

Она догадывалась, зачем Подметала посещал это место: старые районы города изобиловали проходными дворами, и тот, кто не изучил их досконально, запутался бы в два счёта. Старуха знала, что будет дальше: Подметала некоторое время проведёт, пытаясь обнаружить за собой «хвост», потом юркнёт в какую-нибудь щель и в буквальном смысле слова исчезнет, чтобы вновь появиться уже совсем в другом месте… Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Попыхивая длинной чёрной трубкой, старуха уверенно вела метлу над крышами, пока наконец впереди не замаячил высокий дом с коваными решётками на окнах и узорчатыми перильцами немногочисленных балконов. Некогда стены его покрывала тёмно-красная, винного оттенка штукатурка; но годы и городская грязь сделали своё дело, и теперь они казались серо-бурыми, лишь кое-где из-под многолетних наслоений проглядывал благородный багрянец. Как и большинство зданий в этом, когда-то престижном районе, он носил следы прежней роскоши и архитектурных изысков. В те времена, когда здесь велось строительство, в моду как раз вошёл псевдоготический стиль, поэтому фасад дома украшали высокие и узкие окна, а углы венчали изящные остроконечные башенки – довольно симпатичные, но явно бутафорские.

Перегнида сделала «горку» над крышей, напугав вольготно чувствовавших себя тут ворон (те с заполошным карканьем заметались в воздухе), и приземлилась во дворе, среди десятка растянутых верёвок, на которых сушилось бельё. «Это ещё откуда? Прачечная у них, что ли, тут рядом?» – мимоходом удивилась ведьма, отбрасывая черенком метлы влажные полотнища со своего пути. Зайдя в подъезд, она снова оседлала свой транспорт: во-первых, долгий подъём по ступенькам представлял для неё некоторую трудность ввиду костяного протеза, а во-вторых… Во-вторых, метла обеспечивала одно очень важное качество: бесшумность передвижения. Преодолев примерно половину лестницы, Перегнида остановилась напротив окна. По её расчётам, Подметала должен был появиться у дома минут через пятнадцать-двадцать.

Потянулось ожидание. Дважды мимо неё проходили жильцы; в этом случае старуха делала вид, будто подметает лестничную клетку; впрочем, никто так и не обратил на неё внимания. Наконец знакомая долговязая фигура вынырнула из-под арки на противоположной стороне улицы, размашистым шагом пересекла дорогу и взялась за ручку двери. В одно мгновение вскочив на метлу, Перегнида заставила её подняться в воздух и вся обратилась в слух. Шаги Подметалы звонким эхом разносились по лестнице. Перегнида мысленно считала пролёты: вот ухайдакер миновал первый этаж… Вот и второй… Когда между ними осталось два этажа, ведьма тихонько тронулась вверх, не переставая считать. Так, половину всех дверей он уже прошёл… Неужели его этаж – последний? Но тогда они неминуемо столкнутся нос к носу, и как бы не пришлось драться… Нет, конечно, она не боялась поединка; возможно даже, что где-то в глубине души хотела его, дабы расквитаться за прошлое своё поражение, и не важно с кем… Но в таком случае её нынешняя миссия останется незаконченной, а вот этого экс-комиссар допустить не могла. Ну что же, при ней метла, и в крайнем случае она всегда может вылететь в окно! Всего-то – тихонько отворить раму… Многократно покрашенную и не открывавшуюся, наверное, последних лет пятьдесят… Вот только не надо этого негативного мышления! Так, последний этаж… Проклятье, проклятье, проклятье! Перегнида едва слышно заскрежетала зубами. Окна, на которое она так надеялась, здесь попросту не существовало – её остановившийся взгляд упёрся в ровные ряды кирпичей. Мысленно пожелав архитектору, придумавшему такую нелепицу, воскреснуть и тут же в страшных мучениях скончаться снова, ведьма затравленно огляделась. Ни люка на чердак, ни ниши, ни закутка: только облупившаяся дверь последней квартиры и щербатая стена напротив. Весь последний пролёт к тому же ярко освещала электрическая лампочка в толстой металлической оплётке. Шаги звучали всё ближе… Ну да, наверняка его халупа здесь! Внезапно её осенило. Взмыв под самый потолок, старуха наклонилась к проволочной сетке и смачно плюнула на раскалённое стекло. Лампочка, естественно, тут же с громким треском взорвалась, и весь последний этаж погрузился во тьму. Шаги Подметалы на несколько мгновений затихли, потом зазвучали снова – ближе, ближе… Ведьма под потолком затаила дыхание; как назло, у неё тут же засвербило в носу, затем зачесалось под лопаткой.

Ночное зрение Перегниды лишь немногим уступало дневному, поэтому она явственно различала в темноте фигуру «маэстро Палисандро». Подметала

преодолел последние ступеньки несколькими лёгкими прыжками, словно это не ему пришлось подняться только что на добрый десяток этажей вверх, и, едва ступив на лестничную площадку, начал действовать. Он присел, и выброшенная вперёд нога со свистом описала полукруг в нескольких миллиметрах от пола; спустя мгновение рукиухайдакера замелькали, будто крылья мельницы в ураган, нанося жестокие удары в самых неожиданных направлениях; Перегнида поняла, что, понадейся она на темноту, бывший союзник уже пересчитал бы ей все рёбра. Вихрем промчавшись по лестничной клетке, Подметала замер в низкой стойке, настороженно прислушиваясь. Чувство пространства у него было превосходным: умудрившись за две с половиной секунды прочесать всё вокруг кулаками, он ни разу не коснулся ни стен, ни перил. Затем ухайдакер расслабился, поправил сбившуюся шляпу, чуть смущённо пробормотал себе под нос что-то вроде «осторожность никогда не повредит» и зашарил по карманам в поисках ключа. Ведьма, естественно, ожидала, что он сейчас подойдёт к двери, но… Достав длинный ключ, маэстро Палисандро вдруг присел на корточки, уверенным жестом провёл пальцами по кирпичам стены – и вставил его в какую-то совершенно незаметную щёлку. Послышался негромкий щелчок, и прямо на глазах остолбеневшей от изумления Перегниды часть стены бесшумно отошла в сторону. Подметала шагнул внутрь, и потайная дверь всё так же бесшумно закрылась за его спиной. Ведьма смогла наконец перевести дух. Она не спешила спускаться вниз: кто его знает, этого паренька – вдруг надумает ещё раз проверить, не скрывается ли кто в темноте?

Потайная дверь заинтересовала старуху чрезвычайно. Она попыталась представить себе, как выглядело бы это здание в разрезе. По идее там, куда ускользнул ухайдакер, должна была быть просто стена – разумеется, довольно толстая, ведь дом всё-таки старой постройки, но… Стоп! Как же она могла забыть! Декоративная башенка, ну конечно! Разумеется, места там не так уж много… Интересно, остальные тоже имеют свой секрет? Надо бы попытаться выяснить это. Но сперва стоит проникнуть за эту дверь. В самом деле: тот, у кого есть подобное убежище, почти наверняка скрывает в нём нечто интересное! Ведьма припомнила всё, что знала о бывшем союзнике. Загадочная личность, определённо, очень загадочная. Она тут же преисполнилась решимости проникнуть внутрь.

Внезапно стена опять распахнулась. Подметала появился вновь, с небольшим саквояжем в руке. Старуха решила, что ухайдакер отправляется выполнять очередной заказ. Что ж, тем лучше. Значит, часа два-три у неё есть…

Вскрыть замок, даже самый сложный, не представляло для Перегниды большого труда. В конце концов, она была ведьмой, а замок – это всего-навсего несколько кусочков металла, которые требуется чуть-чуть сдвинуть относительно друг друга… Обыкновенный засов старуха открыла бы шутя, просто приложив ладони к двери и заставив её вибрировать – тот сам мало-помалу вышел бы из паза. К более сложному механизму требовался свой подход. По счастью, она успела увидеть в руках Подметалы ключ: длинный тонкий стержень с Т-образной перекладиной на конце. Ведьма отстегнула свой протез. В числе прочих необходимых предметов там имелся кусок стальной проволоки…

– В городе без этого никак, – бормотала старуха, ковыряясь в стене. – Что бы бабушка Перегнида делала без своей любимой отмычки – ума не приложу…

Замок чуть слышно лязгнул. А петли этот паренёк смазывать не забывает, отметила про себя ведьма. Грамотно шифруется…. За дверью стоял густой мрак; даже ночное зрение ничем не могло здесь помочь. Впрочем, причина этого тут же стала понятной: проход занавешивала плотная штора из чёрного бархата – весьма, надо сказать, пыльного. Стоило отодвинуть её, и взгляду открылась внутренность потаённого убежища.

Оно и в самом деле было небольшим, всего-то шагов четырёх-пяти в ширину, и располагалось, как правильно догадалась ведьма, внутри башенки. Первоначально та действительно была чисто декоративным элементом в архитектуре дома, и кое-кому, похоже, пришлось приложить немало усилий и смекалки, чтобы приспособить несколько квадратных метров пространства под жильё.

Пол покрывала мелкая, красиво подобранная керамическая плитка – песочного и шоколадно-коричнево-го оттенков. Слева от входа приткнулась низенькая, застеленная клетчатым пледом тахта; у её изголовья стоял, отсвечивая благородной бронзой, старинный корабельный нактоуз – правда, без компаса. Справа раскорячилась облезлая никелированная вешалка – одна из тех нелепых конструкций, что имеют обыкновение крениться и падать под весом одежды; правда, сейчас на ней висел только здоровенный зонт в холщовом чехле. За вешалкой начинался узкий стол, скорее даже верстак, идущий почти по всему периметру вогнутой стены. Над верстаком располагалась карта Вавилона – судя по всему, вычерченная вручную, с тщательным соблюдением всех масштабов. Оставшийся участок стены занимали стеллажи со множеством самых разнообразных предметов. Чего здесь только не было: книги, по большей части старые, в потрёпанных переплётах; колбы, бутыли и аптекарские банки с трудноопределимыми субстанциями внутри; инструменты – и вполне привычные, и такие, за которые не вдруг поймёшь, как и взяться; камни и кусочки смальты; перья птиц; высушенные коренья; чей-то заспиртованный мозг; пергаментные, изгрызенные мышами свитки; бронзовые подсвечники с оплывшими до полного безобразия огарками; страхолюдное чучело глубоководной рыбы – сплошные шипы, зубы и выпученные глаза на стебельках; здоровенный кусок янтаря, отполированный и вставленный зачем-то в медный держатель; деревянная статуэтка обнажённого человека с шарнирами в суставах; штатив с пробирками; кремнёвые наконечники стрел; мотки проволоки; астролябия; старые радиолампы… Словом, доведись здесь оказаться любому десятилетнему мальчишке – и он решил бы, что попал в рай.