Старая Контра
Шрифт:
Смоукер отнюдь не выглядел испуганным; наоборот, у него был такой вид, будто случилось нечто, во что он никак не может поверить.
– Лучше посмотреть самим, мон! – резонно заметил Цытва-Олва и полез на скалу.
Пожав плечами, каюкер вскарабкался следом за ним – да так и замер. Над ущельем шёл дирижабль – небольшой воздушный корабль явно вавилонской постройки, но самым удивительным был даже не этот факт, а надпись на обшивке баллона. Ярко-жёлтые на коричневом буквы гласили: «Смоукерс тобакко компани», а ниже был нарисован логотип – стилизованная связка табачных листьев в круге.
В плечо Иннота с силой
– Что скажешь, старина? Похоже, ваше племя не только перебралось в Биг Бэби, но и неплохо там устроилось! – ухмыльнулся каюкер.
– Послушайте старого воздушного волка, парни: если я говорю, что одной бутылки флогистона достаточно для ограбления, значит, так оно и есть. Более того, если всё пойдёт, как я задумал, она останется целёхонька!
– То есть мы даже не бахнем как следует?! – Ломающийся юношеский басок гориллоида звучал обиженно.
Кто-то из шимпов рассмеялся.
– У тебя ещё не раз будет такая возможность… Разумеется, если станешь работать со мной, – посулил Ёкарный Глаз. – А это дельце давайте провернём изящно.
Пират лениво потянулся и пальцами ноги ловко сграбастал со стола бутылку. В любом воспитанномобезьянском обществе такой жест был бы верхом неприличия, но здесь его оценили по достоинству. Мохнафронтовцы как-то сразу расслабились; подросток-горри шумно почесался под мышками, кто-то из шимпов устроился поудобнее, задрав ноги на стол.
– А теперь давайте перейдём непосредственно к делу, – сказал Фракомбрасс, когда толика огненной жидкости перекочевала в его пасть. – Вся фишка в том, что это будут как бы два ограбления одновременно: одно неудачное, но оч-чень громкое, другое же – наоборот, тихое и успешное.
– Как это?!
– Всё просто, парни. Ну-ка, сообразите: что прежде всего сделает охрана и эти хмыри за стеклянными окошками, если в здание банка ворвётся несколько отморозков с бутылкой взрывчатки?
– Э-э… Они нападут на нас?
– Не угадал… Вряд ли кому-нибудь захочется изжариться живьём. Не думаю, что их служебное рвение так далеко простирается. Значит, что? Охрана замрёт на месте, а кассиры, все как один, нажмут свои кнопочки!
Ёкарный Глаз торжествующе оглядел присутствующих.
– Э-э… Какие кнопочки, мистер Фракомбрасс? – смущённо улыбнулся шимп.
– Ты даже этого не знаешь?! Ну, Крекер… У каждого из этих парней имеется под столом такая специальная кнопка. Они могут нажать её в любой момент, причём не обязательно рукой – достаточно слегка приподнять колено. Тогда все двери автоматически блокируются, везде опускаются решётки, а в ближайшем участке стражи звенит тревожный сигнал. Усёк, что за кнопочка? Кстати: я тебя предупреждал, чтобы ты перестал называть меня мистером? Если хочешь иметь со мной дело, обращайся ко мне «кэп». В противном случае придётся тебя ознакомить с методом Фракомбрасса, а это, скажу я, штука пренеприятная… Хотя память после него улучшается – дай предки всякому! Мгновенный эффект…
Он снова глотнул рому. В комнате по углам уже валялось несколько пустых бутылок, на столе громоздились гора банановых шкурок и обглоданная куриная ножка. Пират предпочитал именно такой
– И что? Какой нам с этого толк? – недоумённо хмыкнул павиан. – Мы попросту окажемся в ловушке: ни войти, ни выйти.
– Не спеши… Как я уже сказал, все двери блокируются автоматически, минут на тридцать-сорок, где-то так. В течение этого времени открыть их невозможно – ни снаружи, ни изнутри. Делается это для того, чтобы никто из грабителей не смог вырваться из здания до прихода стражи. Способ хороший, но у него есть и другая сторона: все помещения банка моментально превращаются в тюремные камеры, намертво изолированные друг от друга; в том числе и банковское хранилище – то место, где они держат всё самое ценное.
– Основные активы, – подсказал шимп в пенсне.
– Золотишко! – ухмыльнулся Фракомбрасс. – Золотишко и драгоценности, говоря простецким языком… А теперь представьте, что некто абонирует сейф в этом самом хранилище – примерно за день-два до ограбления. И надо же такому случиться, что как раз в тот момент, когда решётки опустятся, он будет находиться там – с парочкой своих коллег, естественно. Ну вот позарез им понадобились какие-то бумаги посмотреть, улыба!
В глазах шимпа медленно забрезжило понимание. Уголки его губ против воли поползли вверх.
– То есть в течение получаса…
– То есть в течение получаса там не будет никого, кроме этих милых яппи – в костюмах, при галстуках, все дела, короче… А когда двери разблокируют, естественно, публика ломанётся наружу – ну ещё бы, ведьнегодяи-грабители оставят в вестибюле бутылку с флогистоном, ежесекундно готовую взорваться!
– А как же камеры слежения? – внезапно вмешался один из павианов. – В банках они понатыканы везде! Там ведь видно будет, если кто-то начнёт взламывать сейфы…
– Видно-то будет, но надо ещё учитывать психологию! – усмехнулся Ёкарный Глаз. – Неужели ты думаешь, что кто-то из охраны станет пялиться в мониторы, когда такое творится!
– А что будут делать эти… Грабители?
– Для начала они заблокируют входную дверь, чтобы не оказаться в ловушке. Ну, а потом вытащат бомбу и… " Да что угодно, разрази меня гром! Грозите взорвать всё, что только можно, если вам тут же, не сходя с места, не выплатят мильён; требуйте свободы для обезьянских политкаторжан, протестуйте против детской порнографии… Или за неё… Да какая разница! Главное, чтобы эти парни поняли: вы – настоящие психи и не остановитесь ни перед чем. А потом, как только покажется стража, – уматывайте со всей возможной скоростью. Последний уходящий вышибает подпорку, двери захлопываются, и дело сделано!
– Круто!!! – Крекер подпрыгивал на месте от удовольствия. – Вот это действительно круто, верно, ребята? Мистер Фракомбрасс, а каким образом…
– Ой, птичка! – Пират вдруг вылупился на что-то за спиной шимпа.
Тот обернулся, желая узнать, что привлекло внимание его кумира; в этот момент Изенгрим Фракомбрасс запрокинул бутылку, одним быстрым глотком допил её содержимое – и изо всех сил запустил опустевший сосуд в затылок Крекера. Весёлый звон разбивающегося стекла смешался с потрясённым «Ох!» обезьянца. Обхватив голову руками, тот опустился на ковёр и замер в позе эмбриона, подтянув колени к животу.