Starcraft. Сталь и пепел
Шрифт:
– «Глыба», остаемся здесь! – сказал я. – Будем прикрывать ребят на насыпи. Они сейчас сдерживают прорыв пехоты! Беннетт, Рид, Карвер, «Счастливчик», Эмили, Док – держимся вместе! Работаем слаженно! Фокусируем огонь на тех, кто пытается подняться к нам по склону! Если увидите, как наши медики на магистрали пытаются поднять раненых – прикройте их. Они там в самом пекле!
Бой за остановившийся поезд превратился в кровавую мясорубку. Звук импульсных винтовок смешивался с ревом выстрелов «Мародеров», взрывами гранат, криками сражающихся и стонами раненых. Охрана Доминиона
Я управлял электромагнитной пушкой «Аспида», выпуская заряды по скоплениям вражеской пехоты на склонах каньона, которая пыталась подобраться к позициям моих морпехов. Мои «Бессмертные» работали отлично – держались вместе, использовали укрытия, поддерживали друг друга. Эмили и «Док» перемещались между позициями, оказывая помощь легкораненым прямо под огнем. Я видел, как Эмили, эта тихая девушка с Агрии, без страха бросилась к раненому Беннетту, когда он схватился за простреленное плечо, и быстро наложила гемостатическую повязку, пока Рид и Карвер прикрывали ее огнем.
– Внимание, Торн! – раздался голос Джонсона. – В хвостовой части состава есть Голиаф Доминиона! Он спускается с платформы! Двигается в сторону насыпи. Черт!
– Вижу, Джонсон! – ответил я. – Можешь его достать оттуда?!
Джонсон выстрелил. Я видел, как снайперский заряд ударил в массивную фигуру за укрытием, на краю насыпи. Механический монстр зашатался, но не упал. Его броня была слишком толстой, а повреждения, нанесенные Джонсоном ранее, видимо, не критическими.
– Недостаточно! Его броня держит, плюсом он за укрытием. – сообщил Джонсон. – Нужно что-то помощнее.
Я понял, что он прав. Одной только снайперской винтовкой против Голиафа, да еще и находящегося в укрытии, не справиться.
– «Глыба», направь «Аспид» туда! – скомандовал я. – Мой старый друг из Доминиона вышел на прогулку! Покажем ему, как тут теперь принимают гостей!
«Глыба» быстро развернул багги. Мы рванули вдоль насыпи, пытаясь сократить дистанцию до поврежденного Голиафа. Он заметил нас и перевел свой огонь. Каждый его выстрел был опасен – его пулеметы били намного больнее, чем пулеметы пехоты. Броня нашего багги звенела и трещала под его огнем.
– Щиты! Используйте щиты! – кричал я своим «Бессмертным», которые бежали следом за нами, прикрывая нас огнем своих винтовок. Их новые щиты из композита помогали им выдерживать осколки и случайные выстрелы, но точно бы не выдержали прямой очереди из пулеметов техники.
Я прицелился.
– Огонь! – скомандовал я. Выстрел из «Потрошителя». Мощный энергетический заряд ударил в него, в район кабины. На броне остался черный, дымящийся след. Но он стоял! Техника выдержала прямое попадание нашей основной пушки.
Голиаф же, оправившись от удара, снова поднял стволы и выстрелил. Его снаряды ударили рядом с нашим «Аспидом», подбрасывая в воздух землю и камни.
Наши последующие выстрелы из «Аспида» попадали в цель, нанося урон, но недостаточный для того,
В этот момент «Счастливчик», один из моих новобранцев, сделал что-то совершенно неожиданное. Он активировал стимпак и, отчаянно крича, рванул вверх, пытаясь зайти Голиафу в тыл, туда, где броня техники, как я знал, была менее защищена.
Глава 11
«Нет, нет, нет! Идиот!» – мысленно взревел я, когда «Счастливчик» на моих глазах превратился в отчаянную, вопящую комету, устремленную к стальной заднице «Голиафа». Стимпак пульсировал в его венах, заставляя двигаться с неестественной, размытой скоростью, но это была скорость прямо в пасть смерти. Мое сердце на миг замерло, сменившись ледяным ужасом, а затем – взрывом адреналина, заставившим все чувства обостриться до предела. Один из моих людей, зеленый новобранец, только что подписал себе приговор. И я, его капрал, должен был что-то с этим сделать, пока этот приговор не привели в исполнение.
В тот же миг, когда шок пронзил меня, в голове заработал тактический процессор. Действие «Счастливчика» было безумием. Абсолютным, полнейшим, самоубийственным безумием. Но это было и действие. Оно нарушило сложившийся паттерн боя, сместило фокус, создало хаос. А хаос, как известно, – это лестница. Или, в нашем случае, крошечное, отчаянное окно возможностей.
– Счастливчик! – мой голос, усиленный динамиками шлема, был резким, как удар кнута, но я сомневался, что он слышит меня сквозь рев стимпака и грохот собственных выстрелов. – Сползи ему за ноги! За двигательный отсек, быстро!
– Глыба! Дави его с левого фланга! Прижми к насыпи, не дай развернуться! – рявкнул я, одновременно поворачивая турель «Потрошителя». – Джонсон, «Счастливчика» видишь? Если эта консервная банка начнет по нему крупным калибром работать – снимай стволы Голиафа! Плевать на капитана и медика на поезде, спасай парня!»
– Вижу, капрал, – спокойный, как всегда, голос Джонсона прорезался сквозь треск помех. – Парень быстр. Пока цел. «Голиаф» его еще не засек»
– Он его сейчас очень даже засечет! – прорычал «Глыба», выжимая из «Аспида» все соки, резко виляя между обломками и подставляя наш правый, менее поврежденный борт под редкие ответные выстрелы пехоты с поезда.
– Держись, капрал! Сейчас будет весело!
И стало весело. «Счастливчик», в каком-то исступлении от стимпака, добежал до «Голиафа» в тот момент, когда тот еще пытался определить, откуда ждать следующего удара нашего «Аспида». Новобранец, забыв обо всем, кроме инстинкта самосохранения и, возможно, учебных голограмм, где герои в одиночку разбирали шагающих роботов, вцепился в менее защищенные участки задней части «Голиафа». Его гауссова винтовка зашлась в бешеной очереди, выбивая снопы искр из сочленений ног и вентиляционных решеток на массивной спине механизма. Это было похоже на разъяренного шмеля, атакующего разъяренного медведя. Опасно. Глупо. Но на удивление эффективно для отвлечения внимания.