Stargate Commander: История "Рассвета"
Шрифт:
«…Восемь!».
Набитые до одеревенения в плечах и саднящей боли в спине руки сняли оружие с предохранителя и дослали патрон в патронник ещё в момент извлечения пистолета из кобуры. По привычке слесаря-оружейника скользнул мизинцем по нижней крышке магазина, проверяя, не выпал ли он, и на всякий случай подбоем ладони ударил снизу. Были на моей памяти случаи выпадения магазинов у ПМа, были.
Сколь бы тренирован ни был армейский стрелок, ему далеко до спортсмена-IPSC. Вот где реально перезарядку реально можно спрятать в дельте между выстрелами. А обычному солдату требуется минимум две-три
А ещё нас учили включать черепную коробку и грамотно использовать укрытия. Если противник заметил тебя стоящим за углом в полный рост – не будь дебилом, не высовывайся стоя. Надо ответить из-за угла – присядь, ляг и отвечай из нижнего положения. Даже, если по тебе отработают опять, по инерции противник будет ждать тебя оттуда, куда ты скрылся. То есть, целиться выше тебя.
Припасть на колено, отключить мозг, оставить только силуэтное зрение. Мне абсолютно всё равно, что передо мной: бумажная тренировочная мишень, крышка от бочки, противник-человек или инопланетянин. Созерцать детали и наслаждаться зрелищем будем потом. Для меня главное – что вот он, корпус противника, и где-то посередине геометрический центр масс. Наводиться надо именно в него. Не, бл9ть, в голову, не в яйца, не в сердце. Наводиться в геометрический центр масс.
Сразу после восьмого выстрела, не дождавшись за ним девятого, присел на колено, высунулся из-за угла на полкорпуса и дал два беглых выстрела в сторону приблизившегося противника.
Кто он такой? Как выглядел? Успел ли заметить, что я присел вниз, а не вышел в полный рост? Все эти детали в данной ситуации настолько факультативны, что на исход встречи не повлияли ровным счётом никак.
Тело супостата дёрнулось от двух попаданий и завалилось на спину. Ну, да, ну, да. Девять миллиметров – это вам не это. Может, пистолет с патроном и морально устарели, но это не отменяет их убойности на дистанции табуретного боя. Третья пуля влетела в уже лежавшего противника: тут – да, я мог себе позволить и был обязан целиться в голову.
И только после того, как бегло просканировал взглядом коридор в обоих направлениях, у меня появилось моральное право наслаждаться видом поверженного ворога.
Им оказался какой-то гражданский шпак из состава экспедиции. Не уверен, что помню его и знаю, но мужик с явно выраженными славянским чертами лица. Вряд ли инопланетянин с нашими генами, да ещё и выряженный в китайский ширпотреб.
Две пули вошли в живот слева и в грудь справа. Это к вопросу о прицеливании. Я – не снайпер, я – слесарь. Даже на дистанции табуретного боя умудрился допустить рассеивание что по вертикали, что по горизонтали. Именно поэтому – геометрический центр масс и минимум два-три выстрела подряд. Больше шансов поразить цель.
А в руках убитого действительно был ПМ. Затвор отведён в крайнее заднее положение и застыл на затворной задержке, пистолет в правой руке, в левой – полный магазин с патронами. Только, почему-то, не вижу пустого, отстрелянного. В карман «гражданки» сунул, что ли?
В ушах ещё позванивало от громких выстрелов в замкнутом, обитом железом, пространстве, потому я слишком поздно услышал раздающиеся сзади шаги. Развернулся,
– Ты что тут делаешь, ёрш твою меть?! – зашипел я. – Тебя кто из дурки отвязал?! Бегом обратно, млять!
Будто в руке брелок, а не боевой пистолет, Анька покручивала ПМ на тоненьком изящном пальчике, нанизав его спусковой скобой. Хорошо хоть, курок находится в спущенном положении: массы пистолета недостаточно, чтобы прожать спусковой крючок такими играми. Хотя зачесались руки взять ствол и засунуть его Рыковой в жопу за такое с ним обращение. Причём, без смазки и не спиливая мушку.
– Связывать – это хорошо, – ненормальным тоном проронила Анька, покручивая на тоненьком пальчике ПМ, будто это был брелок, а не пистолет. – Связывать – это приятно… Не поможешь мне, коль раз уж сам предложил?
Я перевёл взгляд на полковника.
– И какого хера?
Офицер развёл руками.
– Не оставлять же было её одну, когда на корабле шароёжатся диверсы? Прихватил с собой.
– Сколько нашли? – спросил я.
– Дык! – удивился полковник, сохраняя морду кирпичом: ещё бы, мимические мышцы ведь разорваны при ударе башкой об панель. Да ещё и нерв повреждён: левый глаз Мигунова был закрыл. – Вы ж их всех положили!
– «Вы»? – переспросил я.
Сам-то одного снял. Допустим, этот вооружённый обдолбыш, кинувшийся на меня с пистолетом, и есть один из троицы. А остальные?
Офицер красноречиво ткнул пальцем в Аньку, накручивающую ПМ на пальчике.
***
Если наше сборище можно назвать консилиумом, то селекторное совещание Генштаба – дворовый междусобойчик с блэк-джеком и шлюпками.
В Центральном посту нас собралось четверо: полковник Мигунов, Анька Рыкова, Томка Беляева и моя тушка.
А для того нас всех полковник и собрал, чтобы общими усилиями родить следующий шаг в нашей бездумной свистопляске со смертью. Сколько раз за эту неделю мы чуть не преставились? Можно абонемент в морг выписывать. Каждому.
Для начала, я поинтересовался у Томки:
– Как пациенты? – и глазами указал на Рыкову, давая понять, что в куда большей степени меня интересует она, нежели остальные.
Военврач поняла мой намёк и чуть заметно кивнула.
– «Тяжёлых» нет. Самое страшное – сломанные рука и нога, да и то: закрытый перелом. Кто обошёлся без травм, – Томка глазами «кивнула» на Аньку. – Тоже стабильны. Кому надо – сделала промывание. Кому надо – сделала клизму со скипидаром.
Ну, Рыкова и впрямь не подаёт признаков поехавшей крыши. То ли львиная доля «удара» кассы прошла, то ли Томка поколдовала над нашим биологом и что-то сделала с биохимией. Какой-нибудь адсорбент применила или ещё какое кровопускание.
– У нас трое убитых, – проинформировал полковник присутствующих. – Одного ликвидировал Попов. Ещё двоих я. Все трое, предположительно, агенты Люсианского союза под прикрытием. Корабль больше небезопасен. Если на борт просочилось трое, то нет гарантий, что их не было больше.