Старик
Шрифт:
Наконец второй заговорил по-русски, что он расскажет все, что попросят. Экзекуцию его товарища прекратили и усадили проникшегося важностью момента отважного корейца на пол рядом с верстаком прямо в лужу натекшей крови.
Пока Володя разговаривал с чуждым правде элементом, Женя и Дима латали растерзанное тело первого корейца. Промывали и зашивали наживую раны.
Иваницкий внимательно слушал корейца, ловя его интонации. Ему не нужно было смотреть в глаза корейца – глаза часто врут. Он смотрел на него тем новым взглядом через себя, проникая до самой сути трясущегося человека.
Тот ему рассказал много, но в нескольких местах соврал. Володя внимательно
Теперь следователь разговаривал с отважным корейцем более мягко. Тот пел так, что Кирильцев не успевал забивать его рассказ на маленьком нетбуке, а Женя умел печатать просто с пулеметной скоростью.
Теория меньшего зла давала свои результаты.
Через полтора часа рассказа и ответов на уточняющие вопросы вся история стала ясной как день. Концы сходились, неувязок не было. Гипотеза Иваницкого оказалась правильной.
Тут Попов осмелился и спросил у Иваницкого:
– Слышь, старшой, а чего сегодня с тобой такое?
– Я служу правде и справедливости. Я делаю мир лучше, освобождая его от всякой нечисти. Ради этого я готов на все. Это мой долг.
Иваницкий с жаром рассказал о том великолепном откровении, которое он получил ночью. Когда он закончил, Кирильцев выглядел так, будто его сам космический Абсолют в макушку поцеловал, а Попов обалдело таращился на Иваницкого. Раньше он посмеивался над Кирильцевым, называя его приблаженным. Теперь в корне поменял свое мнение:
– Да я всю свою поганую жизнь хотел этих сволочей резать, жечь и на колья очком сажать. Ты прав, старшой. Пусть я подохну, зато сколько мрази с собой утащу и людям хоть что-то доброе наконец сделаю.
В приступе исступления Дима пробил обоим корейцам черепа. Это был отработанный материал, к тому же та самая мерзость, с которой они теперь совместно боролись не щадя живота своего. Трупы бросили в дальнем углу.
Если пойманных корейцев тащили в подвал коллеги, то из полутемных закутков поднялись уже единомышленники. Они вместе подошли к своему кабинету. Четыре большие буквы решительными шрамами все так же проступали на белом дверном полотне.
В кабинете Кирильцев распечатал протокол допроса на принтере, и они пошли к Нечаеву. За столом у начальника накопительного пункта сидели все те же полковник Сидельников и майор Крюков, Морохина не было, а Солодов зашел практически вслед за ними. В кабинете начальника появилась еще пара персонажей: мужчина неопределенного возраста с усталым лицом и глубокими залысинами, а также женщина бальзаковского возраста, тощая и жилистая, как африканский бегун-марафонец.
Иваницкий абсолютно буднично, без пафоса выложил распечатанные листы на стол Нечаеву. Тот пробежал первую страницу глазами и попросил своего помощника прочитать протокол вслух. Помощник Нечаева по имени Сева с выражением прочитал все до последнего слова.
– Хорошая работа, капитан, – одобрил добытые сведения вновь прибывший человек неопределенного возраста.
– Действительно. Звучит как складная былина, но все правда до последнего слова, – подтвердила тощая женщина. – Извините, мы не представлены. Мы сотрудники
Агния встала, подошла к группе следователей и поочередно пожала каждому руку, начиная с Иваницкого. Ее коллега последовал примеру, представляясь каждому:
– Павел Олегович. Начальник оперативного управления.
Несмотря на невзрачную внешность, крепкое сухое рукопожатие показывало, что по крайней мере физически он не уступал никому из присутствующих.
– Ваши успехи в получении правдивых показаний просто поражают. Сейчас появилось много банд. Нам не под силу с ними справиться, но наша задача не в этом. Мы должны удержать ситуацию под контролем. Мелочовка не представляет для нас интереса, но вот этнические банды и банды из бывших военных и милиционеров создают особую точку напряжения. Наши аналитики, – начальник оперативного управления выразительно посмотрел на Агнию и продолжил: – говорят, что если у них получится объединиться в крупные банд-формирования, то они смогут контролировать значительные территории. Юнус Билалов – это криминальный авторитет из девяностых, который прославился своей жестокостью. Никто не решался перейти дорогу его группировке. Исмаил Султанов в девяностых был его правой рукой, которая держит оружие. Исмаил руководил всеми карательными и боевыми операциями Билалова, а потом отделился и начал самостоятельную криминальную деятельность. Впоследствии его преступная группировка разрослась и пользовалась даже большим влиянием, чем группа Билалова. То, что они собрались вместе, – это реальная угроза. А то, что их обескровили корейцы, – это большой плюс. Не думаю, что этническая банда из северных корейцев сможет сформировать какое-то более-менее мощное образование ввиду своей специфики. Я происшедшие события оцениваю вполне положительно для нас.
– Для кого это – для нас? – задал вопрос Иваницкий.
Безликий замер на мгновение, но потом расплылся в снисходительной улыбке и пояснил Иваницкому:
– Властей Российской Федерации.
– Вы или дурак, или мошенник. Теперь нет ни Российской Федерации, ни мирового сообщества вообще, если вы еще не поняли. Где ваши власти, и что они могут сделать? Шарахнуть ядерным ударом по оставшимся в живых людям? Зомби от этого только больше станет. Если бы военные на свой страх и риск не стали раздавать оружие и не организовали эвакопункты, о России вообще можно было бы забыть. Куда ты лезешь, чмо подзаборное, задолиз фанерный?
У безликого глаза полезли на лоб:
– Да как вы смеете? Что вы себе позволяете? Да я…
– Я – головка от фортепиано, – глумливо прервал его Иваницкий. – Катись подальше и воблу свою сушеную с собой забери. Я правде служу – это мой долг. А ты в холуях ходишь у всяких выродков, которые мнят, что им весь мир принадлежит.
Тут и у сухощавой аналитички глаза на лоб вылезли:
– Товарищ Нечаев, вы как своих подчиненных воспитываете? Немедленно возьмите ситуацию под контроль! В противном случае мы уполномочены снять вас с должности.
Нечаев сидел, поставив локти на стол и низко склонив голову. Он медленно поднял глаза на представителя кризисного штаба и сквозь зубы процедил:
– У меня более пяти тысяч человек на хребте сидит. Я им питание должен обеспечить, помощь и отправить на новые места жительства. Я спасаю людей. Иваницкий со всякой мразью борется. А вы чем занимаетесь?
– А вот это мы сейчас и выясним, – уверенно сказал Иваницкий.
Он обошел стол и положил руку на плечо безликого: