Старинный дом
Шрифт:
– Да зачем мне другой? Такого уже не будет, – уныло ответила Яна.
– И слава богу! Ладно, езжай в Крым, там отдохнешь, на экскурсии походишь, отвлечешься, в общем. А там видно будет.
– Вер, ну что во мне не так? Почему он так со мной?
– Да с тобой как раз всё так. Это с ним что-то не так. Как ты этого не поймешь? Сама говорила: его родители ругают постоянно, на работу он не ходит, всех подставляет: и своего отца, который пристроил его к своему другу, и этого друга. Наглый, хамло, самовлюбленный. Твой отец сразу понял, что за человек и сколько его дочке придётся с ним говна хлебнуть. Я вот тоже его
– Вер, не надо так, – укоризненно сказала Яна, – не при мне.
– Ладно, прости. Просто зла не хватает на него. Какого… ему ещё надо?! Такая девушка его любит! Другой бы пылинки сдувал! А тебе уверенности не хватает и самолюбия. Вот на досуге в Крыму поищи их в себе. Любить себя надо. Тогда и другие будут любить.
Вера высадила Яну на железнодорожном вокзале.
–Ну, вот мы и на месте! Когда ты доберёшься? – спросила Вера.
– После обеда поезд выезжает, в Симферополь придет завтра вечером. Я переночую в гостинице, а утром на автобусе в Форос. Долго, правда. Скучно будет одной.
– Как ты быстро сориентировалась! Я бы не смогла. Понятия не имею, куда там тыкаться, где что покупать, какие-то поезда, какие-то автобусы, – улыбнулась Вера.
– Так мы с Грегором часто ездим… ездили куда-нибудь. Организовывала-то я. Научилась.
– Ну конечно, не его же величество! Ладно, звони, когда приедешь назад, заберу с вокзала.
Яна обняла её.
– Спасибо, Верунь, за всё. Не знаю, что бы без тебя делала!
– Да ладно тебе! Ничего особенного я не сделала, если смогла хоть чуть-чуть помочь – я рада! Лишь бы все устаканилось. Да всё и будет хорошо! Ну, давай – с богом!
Прибыв на место, она остановилась перед своим отелем – «Храмом Солнца». Это было старинное здание, построенное ещё в девятнадцатом веке. Перед фасадом разбрызгивали блестящие на солнце водные струи и капли три фонтана, в центре которых живописно грустили женские статуи. Отель окружал парк, в воздухе плыл аромат хвои, смешанный с запахом моря. Всё это так гармонировало с элегантным особняком, что создавало какое-то умиротворяющее чувство. В уставшей от переживаний за последние три дня душе Яны возникло ощущение, как будто она перенеслась в другое время, и даже в другой мир. И, как ни странно, этот мир был ей знаком. Она никогда не была здесь, но ощущение дежавю было так сильно, что она немного испугалась. Яна определенно видела этот дом. Но где?
В конце концов, она решила – возможно, дело тут в том, что она так себе его и представляла, когда бронировала номер. Или хотела как раз что-то в этом роде. Она подошла и коснулась рукой стены. Она была теплой, но это был не просто жар нагретого южным солнцем камня, а тепло живого существа.
Заселившись в номер, Яна позвонила Вере, рассказала о благополучном прибытии и произведенном впечатлении. Затем стала разбирать вещи и осматриваться вокруг. Виниловые обои со старинными узорами и мебель под старину давали полное ощущение погружения в прошлое. Картины с гусарами и портрет императора Александра II (Яна знала всех русских царей и императоров, благодаря рассказам отца) усиливали впечатление. Деревянные полы, похоже, сохранились со времён постройки и просто освежались декоративным ремонтом.
Вдруг янина золотая цепочка внезапно упала на пол. Из всех драгоценностей, которые дарил ей Грегор, она
«Личный дневник Григория Куломзина, 27-ми лет. 1854 год»
Яна вздрогнула. И стала читать.
Глава 4
«Почему я начал этот дневник? Потому что не могу понять – где я нахожусь – в раю или в геене огненной. Скорее, в последней. Райские моменты случаются всё реже и реже, и лишь усиливают адское пламя в моей груди. К тому же невозможно держать такие чувства в себе – они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе. Друг мой далеко, в Санкт-Петербурге, он помочь мне не сможет. Родители тем более – у меня есть сосватанная отцом официальная невеста, для знакомства с которой я и приехал сюда. Он считает её хорошей партией и даже рассматривать не будет никаких других вариантов. Да их и нет – ведь Она замужем…
Впрочем, я начал с конца. Это неправильно. Считаю своим долгом донести до своего читателя – а какое-то странное предчувствие говорит мне, что у моего дневника обязательно будет читатель, и я пишу именно ему – всю нашу историю, от начала и до конца. Зачем? Не знаю. Знаю только, что должен это сделать. Есть Божий суд, и есть человеческий суд. Если дело так пойдёт и дальше, я решил просить Бога судить нас обоих и воздать нам по делам нашим. Своего же читателя я прошу понять, что заставило меня прибегнуть к Высшему Судье. И простить.
Итак, с самого начала. Я навсегда запомню этот день. Даже после смерти я буду помнить его, потому что это был самый чудесный момент моей жизни. Я стоял у окна своей комнаты и смотрел на тропинку нашего парка. В осеннюю пору парк особенно прекрасен – роскошной, чудесной красотой. Красные, жёлтые, оранжевые листья деревьев перемежаются зеленью сосен и елей. Он напоминает мне сказочную шкатулку с драгоценными камнями. Только они, эти драгоценности, живые. Они дышат, пьют солнечные лучи и воду. Я часто вот так стою возле окна и подолгу смотрю на свое сокровище – оно мимолетно, совсем скоро исчезнет, и вернется лишь через год.
И тут появилась Она. Она шла по тропинке в белом простом платье, с распущенными по плечам белоснежными волнистыми волосами до самой талии. Нет, шла – это не то слово, оно недостойно её плавной походки, грации, худенькой стройной фигурки. Она плыла по тропинке, и хотя я ещё не видел её лица, сразу понял, что это – или моё счастье, или моя смерть. Да, я почувствовал именно такое двоякое чувство. Сама судьба скользила мне навстречу в виде этой лесной нимфы. Помню, мне даже показалось, что от неё исходит сияние».