Старлинг Хаус
Шрифт:
— Дай сюда.
На экране в аккуратной сетке отображаются ее фотографии. Одна из них — парадные ворота Старлинг Хауса. Следующая — парадная дверь с несколькими крупными планами подопечных. Затем библиотека, гостиная, кухня, грязная комната.
— Что… что это? — Его голос звучит приглушенно в ушах, как будто он говорит под водой.
— Фотографии. — Он слышит, как угрюмо опускается ее подбородок.
Он прокручивает страницу вверх. Здесь есть фотографии всех странностей Дома: следы когтей на обоях, книги на мертвых языках, чары и заклинания. Странно видеть
Когда мать показала ему эту дверь, она спросила, сколько замков было в Старлинг Хаусе. Он подсчитал в уме: ворота, парадная дверь, подвал и каменная дверь под всем этим. Четыре, ответил он. Тогда его мать взяла в руки кольцо с ключами и спросила, сколько ключей сделала Элеонора.
Три, ответил он. А потом, осмелев, спросил, почему.
Потому что этот замок никогда не должен был быть открыт.
После почти десяти лет, проведенных в поисках четвертого ключа, он пришел к выводу, что его мать говорила правду. Но он верит, что есть и другой выход. Если бы это было не так — если бы он думал, что он и все Старлинги после него навсегда застрянут в этой глупой войне, — он не уверен, что встал бы утром с постели.
Артур осторожно выдыхает.
— Ты украла ключи. Из моей комнаты. — Он не знает, почему его голос звучит так растроганно. Он знал, кем была Опал: утопающей девушкой, готовой на все, чтобы удержаться на плаву, воровкой и лгуньей, которая не должна ему ничего.
Опал не отвечает, но кожа на ее горле шевелится, когда она сглатывает. Его пальцы подрагивают.
— Ты отправила им все эти фотографии.
— И что с того?
Артуру не нравится выражение ее лица — виноватое и сердитое, но все еще, даже сейчас, не совсем испуганное, — поэтому он закрывает глаза.
Опал продолжает, набирая скорость.
— Ну и что, что у людей есть вопросы об этом месте? У меня самой есть несколько вопросов.
— Не надо. Пожалуйста. — Он не уверен, произносит ли он эти слова вслух или просто думает о них.
— Например: Куда, черт возьми, ведет эта дверь? Почему она приснилась мне раньше, чем я ее увидел? Почему ты только что чуть не обезглавил меня?
— Я не хотел тебя…
Она подается вперед, голос высокий.
— Зачем тебе вообще этот чертов меч? Что случилось с твоими родителями? Что случилось с Элеонорой Старлинг?
— Откуда, черт возьми, мне знать? — Мать Артура с раннего детства учила его хранить секреты. Как отгонять вопросы и любопытные взгляды, как отгонять любопытных и умных. Она не подготовила его к встрече с Опал. — Как ты думаешь, Элеонора все объяснила? Она исчезла и не оставила наследнику ничего, кроме меча и чертовой детской
Он с удивлением обнаружил, что снова стоит очень близко к Опал, нависая над ней. От вызывающего выражения ее лица его голос срывается.
— Я не должен был пускать тебя в Дом. Я просто подумал… — Он говорил себе тогда, что его заставило сделать это чувство вины, воспоминания о своем втором провале и о том, чего он ей стоил, но это была детская ложь: он просто не хотел больше оставаться один.
Ужасная нежность пересекает лицо Опал, та мягкая полоска, которую она так старательно пытается скрыть.
— Артур, мне очень жаль. Насчет фотографий. Я не хотела, но они сказали мне…
В этот момент Артур слышит еще один звук: тонкое царапанье, словно гвозди с той стороны двери.
Его левая рука сжимает в кулак поношенный хлопок рубашки Опал. Он чувствует, как раскалывается плоть его ладони. Она смотрит на его руку и обратно, и он отказывается понимать ее выражение, отказывается думать о том, как расширились ее зрачки или как бесконечно мало наклонилось ее лицо к нему.
Он тащит ее мимо себя, прочь от каменной двери, и грубо пихает на лестницу.
— Ладно, какого черта…
— Убирайся. Иди домой. Не останавливайся и не оглядывайся. — Он достает меч и встает на ноги, повернувшись лицом к двери с наполовину поднятым клинком.
Опал не шелохнулась. Она смотрит на него такими же побитыми глазами, какие он помнит с той первой ночи, когда нашел ее за воротами, словно не знает, что будет дальше, но готова переломать костяшки пальцев. На ее рубашке — пятно его крови.
Во второй раз он собирает всю злобу и безумие, на которые способен, и говорит:
— Беги.
Второй раз он смотрит, как она убегает от него, и не жалеет об этом.
ПЯТНАДЦАТЬ
Я еду слишком быстро и неудачно паркуюсь, срезая по косой два места на стоянке мотеля. Я сижу, прислушиваясь к тиканью двигателя и приглушенному крику сверчков, и слегка дрожу. Я тихонько говорю:
— Какого черта. — Мне становится приятно, и я повторяю это еще пару раз с разным акцентом. — Какого черта. Какого черта.
— Эй, ты там в порядке? — Это Бев, стучащая по капоту, в боксерских трусах и рваной майке. Туман стелется по ее голым лодыжкам, быстро сгущаясь.
Я думаю о том, чтобы сказать ей правду, правда, но в этот момент потребуется многоуровневый список, чтобы описать все то безобразие, которое я устроила и пережила за последние восемь часов.
1) Мой младший брат наорал на меня, что было хреново, но он был прав, что было еще хреновее;
2) Я не выполнила задание, которое поручила мне Бейн, что означает:
A) Она собирается сделать что-то мерзкое и ужасное, что может лишить меня опеки над Джаспером, а это значит: