Старое поместье Батлера

Лин Айлин

– Ваше прошение, леди Мэделин, будет составлено сегодня же и направлено в палату лордов. После остаётся только ждать. Вас могут вызвать на слушание, будьте готовы к не очень приятным вопросам.

– Я всё понимаю. Благодарю, – вздохнула мама.

– Вот ещё, – я вынула из сумочки копии чертежей и отдала Адаму, – если вдруг стекольщик захочет украсть мои идеи.

– Хорошо, отмечу в реестре, – кивнул юрист, бегло просмотрев бумаги. – Я ничего в этом не смыслю, но право изобретателя будет закреплено за вами.

– Спасибо, мистер Симмонс… за всё. Мы,

пожалуй, пойдём, – стала собираться я и, вежливо попрощавшись с мужчиной, вместе с мамой направились на выход.

– Леди Лерой! – подле кареты нас остановил окрик. Мы обернулись к спешащей к нам миссис Пемптон, женщина держала в руках небольшую корзинку, накрытую светлой тряпицей.

– Мисс Грейси, леди Мэделин, – чуть запыхавшись и улыбаясь, заговорила она, остановившись рядом с нами, – вы совсем не попробовали моих булочек. Вот, возьмите с собой.

– Спасибо! – ответила мама, принимая угощение.

– Доброго вам пути! – пожелала экономка.

– И вам замечательного дня! – отозвалась я, такая милая забота грела душу. Попрощавшись с Гленнис, забралась в карету.

Капитан занял своё место возницы, он, естественно, заметил наши с мамой задумчивые и невесёлые лица, но пока ничего уточнять не стал. Дёрнув поводья, заставил лошадь стронуться с места, и мы покатили по чистым улочкам Алона в сторону стеклодувной мастерской.

– Его отец был великим умельцем, – ответила на мой вопрос мама, когда я уточнила, почему Пол Райд отозвался о Ройсе Рэйвенскрофте-младшем столь восторженно. – Он лично отлил стёкла для окон дворца императора в Бирмингеме. И потом… там была какая-то мутная история с фрейлиной императрицы, и талантливого мастера сослали куда-то на окраину страны. Выходит, что сюда, в Ирлэндию, раз его сын проживает здесь, – пожала плечами мама, рассматривая дома за окном кареты. – Дядя Эдвард им, кажется, чем-то помог. Не было времени разузнать у мистера Райда детали.

Переулок Стекольщиков находился в нескольких кварталах от Писчей. И как потом я узнала, вся принадлежала Рэйвенскрофтам. Эта семья из поколения в поколение славилась своими работами со стеклом. Мало-мальски обеспеченные люди стремились заказать стёкла и зеркала для своего дома именно у них.

Наш экипаж остановился подле крупного двухэтажного каменного здания, капитан помог нам выбраться наружу. И я с любопытством осмотрелась. Тем временем Том подошёл к крепкой даже на вид двери и постучал в молоточек, висевший по центру.

Долго ждать не пришлось, створка приоткрылась и на нас взглянули любопытными глазами подростка:

– Добрый день, чем могу служить?

– Как попасть в мастерскую мистера Рэйвенскрофта?

– Заказчики обычно заезжают с другой стороны улицы, здесь жилая часть мастерской, – ответил паренёк. – Вам нужно доехать до конца проулка и свернуть направо, а потом ещё раз направо, перед вами предстанут ворота, вот туда и постучитесь.

– Понятно. Благодарю, – кивнул капитан Стром и повернулся было к нам, но его остановил ещё один голос:

– Простите! – из дома вышла пожилая женщина, тяжело опираясь

на деревянную трость, она остановилась напротив меня и Мэделин и, внимательно всмотревшись в наши лица, сказала: – ваши глаза, думала сначала, показалось, ан нет… Я лишь раз встречала такие на своём веку и принадлежали они генералу Эдварду Батлеру. Неужто вы его родня?

– Да, я его племянница, графиня Лерой, а это моя дочь, леди Грейс.

– Проходите в дом, – кивнула старушка на распахнутую дверь, – рада, весьма рада столь дорогим гостям!

Не дожидаясь от нас ответа, она медленно развернулась и не спеша вошла в здание. Мы с мамой непонимающе переглянулись, я пожала плечами и шепнула:

– Пойдём, если дело касается дедушки, то это наверняка что-то хорошее. Уже успела в том убедиться.

– Я буду ждать вас тут, – кивнул Стром, забираясь назад в карету, – надо напоить лошадь. Вернусь через четверть часа.

– Хорошо, Том, – улыбнулась мама и поспешила за мной.

Мы вошли в тёмный коридор, где нас поджидал всё тот же парнишка:

– Леди, следуйте за мной, – позвал он нас за собой.

Коридор вёл во вместительный холл с винтовой лестницей у правой стены, зала была украшена невероятной, пусть совсем небольших размеров, но очень красивой хрустальной люстрой по центру. Мы пересекли помещение, пройдя по мягкому светлому ковру, и вошли в ещё один коридор.

– Вам сюда, – юноша показал на ближайшую к нам дверь.

Обитая зелёными шёлковыми обоями комната была освещена дневным светом, лившимся из двух окон. Стекло в них было на диво тонким и даже без пузырей. Тяжёлые портьеры удерживали специальные шнуры, стянувшие их так, чтобы не закрывали оконные проёмы, мебель с искусно вырезанным орнаментом привлекала взор своей сдержанной утончённостью.

– Присаживайтесь, дорогие гостьи. Марк, принеси нам горячего чаю. Из Китжуаня, вы не представляете, какой у него необыкновенный аромат! Поставки пока очень редки, а за унцию сего божественного напитка приходится платить неприлично много! Но оно стоит того!

Чай в этом мире и времени уже был известен, но редок и дорог. Мне ещё не довелось его тут пить, и сейчас я с неким трепетным нетерпением ждала, когда принесут пузатый чайничек с напитком, что всколыхнёт множество воспоминаний из моей прошлой жизни.

– Вы наверняка удивлены сим приглашением? Давайте для начала представлюсь: меня зовут Жульетта Рэйвенскрофт, я бабушка Ройса-младшего и мать его отца. А генерал Батлер когда-то очень давно спас жизнь мне и моему внуку.

Она говорила, а я внимательно рассматривала женщину. На первый взгляд ей можно было бы дать лет семьдесят пять, может, больше, а может, и меньше. Передвигалась она вполне бодро, но опираясь на трость. Когда-то Жюльетта была жгучей брюнеткой, но сейчас её некогда чёрные волосы приобрели тёмно-серебристый оттенок, впрочем, оставшись всё такими же густыми; лицо хозяйки дома покрывало множество морщин, во взоре карих глаз я видела не только оценку нас с Мэделин, но и грусть вперемешку с любопытством.