Старость – это надолго
Шрифт:
В грамоте, однако, Лу делал явные успехи. Он выучился читать за считанные недели и увлеченно занимался по книгам из библиотеки архиепископа тулузского. Андре подозревал, что дело пошло бы еще быстрее, если бы среди богословских трудов попался хоть один куртуазный роман или рассказ о приключениях.
К сожалению, его преосвященство был человеком исключительно богобоязненным и всяких глупостей в библиотеке не держал. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Доктор старался выбирать жизнеописания самых несчастных святых: естественно, что о пытках, побегах
Библиотека содержала и научные труды, но касались они в основном добычи философского камня и способов обличить ведьму. Андре отчего-то казалось, что первое слугу не заинтересует, а второе – смутит неокрепший ум. Пойдет ли вообще на пользу такое бессистемное образование – отдельный вопрос. Прав ли Андре, запихивая в голову наивному парню все эти знания? Кто скажет?
Вот уж полгода они путешествовали вместе, делили иной раз последнюю корку хлеба на двоих… Наделенный огромным ростом и силой, Лу отличался веселым характером. Старый хозяин неплохо вышколил слугу, но добряк Андре свел на нет все его достижения. С ним Лу держался запанибрата, частенько подшучивал и даже дерзил.
С другой стороны – и доктор втайне этим гордился – за него парень был готов идти в огонь и воду. Симпатия между хозяином и слугой была обоюдной и искренней. А знания, полученные от доброжелательного наставника, которому ученик всецело доверяет, не могут пойти во вред. Эта мысль приободрила доктора.
В раздумье он не заметил, как монахи окончили трапезу и разошлись по своим делам – только брат Модест гремел на кухне сковородками. Андре поблагодарил повара за вкусный завтрак и в приподнятом настроении пошел в келью настоятеля.
Дверь на его стук снова открыл брат Дамьен. Он пропустил доктора внутрь и с поклоном удалился. Настоятель сидел на табурете перед окном, выходившим в сад.
– По утрам брат Дамьен исполняет обязанности моего секретаря. Я подумал, однако, что при этом разговоре лишние уши ни к чему, – сказал аббат Лоран, приглашая доктора присесть на свободный табурет.
– Дело секретное? – осведомился Андре, усаживаясь.
– Неприятное, скажем так. Что-то неладное творится у нас, мсье Эрмите… Или доктор – как вас правильно называть?
– Правильно – доктор… Полагаю, я не сильно ошибусь, предположив, что речь пойдет о церковном имуществе.
– Будете очень близки к истине, – ухмыльнулся настоятель, – Хотя я сам не уверен… Кому, например, нужна ряса?
– Монашеское одеяние?
– Да, черт возьми! Мой полк… то есть моя братия обеспечена всем необходимым, кому из них придет в голову заиметь лишнюю рясу? И тем не менее она исчезла, прямо с веревки, где сушилась вместе с другим бельем.
– Действительно, необычно. Что-нибудь еще пропало?
– Пока нет. Но я уверен: дело неладно. Не могу объяснить толком, это и раздражает сильнее всего, – настоятель поднялся и прошелся по келье из угла в угол. Наконец, он остановился, повернувшись к собеседнику, – Дело в том, мсье, что я чую заговор.
– Заговор? – Андре подумал,
– Да! Вы когда-нибудь имели дело с кучей мерзавцев, которые замышляют какую-то пакость? Мне приходилось, и клянусь, именно это сейчас и происходит.
– Я могу такое представить в армии, но в Сан-Антонио… Где самый молодой давно разменял седьмой десяток…
– Да-да звучит безумно, но так и есть. Это невозможно доказать и даже внятно объяснить. Где-то шепот за спиной, где-то косой взгляд, потом начинают вещи пропадать…
– Но какую пакость могут замышлять монахи? С помощью рясы…
– Не представляю, а вы, – аббат Лоран уселся напротив и ткнул пальцем в грудь Андре, – разузнайте!
Разнюхивать козни в старом монастыре – этого еще не хватало! Доктор так и знал, что остановка в горах ни к чему хорошему не приведет. Слишком все плохо складывалось в последнее время; следовало еще на подходе к Пиренеям повернуть назад. Если бы не это письмо от старого наставника Андре… Снова любопытство сыграло с ним злую шутку.
– Я был бы рад помочь, но с трудом себе это представляю. Мирянин среди почтенных старцев – половина и разговаривать со мной не станет. В таких делах требуется полное доверие к следователю.
– Тоже мне, почтенные! – воскликнул аббат, – Да половина из них из бедноты, двое вовсе иностранцы. Заговорят как миленькие. А надумают молчать – пугайте моим распоряжением…
– Сомневаюсь, что это поспособствует сближению. И потом, разве вы не являетесь духовным отцом своих братьев? Ведь существует таинство исповеди, где ничего не укроешь. Почему бы не воспользоваться этим?
Настоятель безнадежно отмахнулся:
– Вы слишком хорошо о них думаете. На исповеди никто в подробности не вдается: грешен, да и все. За первые пару лет в этой должности я получил несколько жалоб на скуку, но после – ничего. Кучка старых бездельников – вот кто они такие!
– А если прямо спросить насчет рясы? – полюбопытствовал доктор.
– Это все-таки не трибунал, они не обязаны отвечать.
Андре показалось, что в голосе коменданта звучало сожаление. Ничего удивительного – этот человек наделен практически абсолютной властью и в то же время совершенно беспомощен. Тут и умом недолго тронуться. Вообще неоднозначность положения Сан-Антонио и его обитателей наводила на невеселые размышления. Было бы интересно немного распутать их дела, а если удастся чем-нибудь помочь – вовсе замечательно. В конце концов, ему тоже требуется их помощь.
– Я займусь этим делом, – сказал доктор, – Однако оно будет непростым. Чтобы войти в доверие к монахам, мне понадобится время. По несчастливой случайности конь захромал, и это объяснит, причину нашей задержки тут. Его нужно перековать в деревне, и еще несколько дней потребуется для восстановления сил.
– Великолепно! Брат Дамьен видел вашу рекомендацию, думаю другие братья уже в курсе, кто вы такой. Поживите между ними, затевайте разговоры о том, о сем… Между прочим, у братьев Армана и Серхио больные спины – вы могли бы как врач…