Старшая сестра
Шрифт:
– Не уходи, – сказала Зина.
– Я не уйду! – горячо сказала Фатьма, – Я никогда от тебя не уйду! Что ты! Даже и говорить об этом не надо. Но только, знаешь, Зина, ты одевайся поскорее, и пойдём в школу.
– Я не выучила ничего, – безучастно сказала Зина.
– Ничего, что не выучила! Тебя сегодня не спросят. А потом вместе выучим.
Зина покачала головой:
– Я и завтра не выучу. Я теперь как-то ничего не могу…
Она медленно огляделась вокруг. Вдруг с новой силой защемило сердце: Зина увидела на маленьком столике белый мамин
– Ой, мама, мама! – Зина с плачем упала лицом в подушку. – Ой, что ты наделала…
Фатьма снова принялась терпеливо утешать её.
– Подумай, – сквозь рыдания еле проговорила Зина, – она устраивала мне праздник, а сама была уже больная… И всё скрывала… чтобы нас не тревожить!.. Ой, мамочка, что ты сделала!
Кто-то позвонил. Фатьма побежала открыть. В квартиру вошла Екатерина Егоровна. Её пухлое лицо было в красных пятнах от слёз, но держалась она бодро и немножко строго.
– Как, девочки? Что у вас? – спросила она, оглядывая неубранную и словно потемневшую квартиру.
Зина поднялась навстречу. Екатерина Егоровна погладила её влажные, нерасчесанные волосы.
– Почему вы обе не в школе?
– Я вот не знаю, – нерешительно сказала Фатьма, – как нам… мы опоздали уже…
– Ничего, ничего, – не допускающим возражения тоном ответила Екатерина Егоровна. – Сейчас же умываться, приводить себя в порядок и идти в школу. Без горя, дети, жизнь не проживёшь. Надо уметь стойко принимать беду. Так или иначе, а дело своё делать надо. Видишь, отец-то небось не лежит и не плачет, а стоит у своего станка, тянет проволоку, А разве ему легче? Эх, дети!.. Тяжко! – Екатерина Егоровна грузно опустилась на стул и закрыла лицо рукой. Но тут же, овладев собой, стукнула ладонью по столу: – Хватит! Иди умывайся, Зина. А ты, девочка, золотая подружка, помоги ей собрать книги. Опоздали уже – ну ничего. Сегодня вам простится.
Зина взяла полотенце и пошла умываться…
Вернувшись из школы, Зина увидела, что комнаты чисто прибраны. Правда, прибраны чужой рукой – подушки на диване положены не так, как они всегда лежали. Коврик постлан у двери, а не около дивана. Посуда поставлена не на ту полку… Зина быстро переставила посуду, переложила подушки и постлала коврик к дивану. Так было при маме, и пусть так будет всегда. Но всё-таки спасибо Екатерине Егоровне. Это, конечно, она убрала квартиру.
На столе Зина нашла записку: «Зина, в кухне за окном мясо. Свари суп». Это соседка тётя Груша ходила утром за мясом и Зине взяла, не забыла.
Зина прошла в кухню, остановилась у своего столика. Кастрюли, горшочки стояли на полке чистые, пустые, холодные, словно давным-давно не были в руках проворной и весёлой хозяйки.
В кухню вошла другая соседка, старушка Анна Кузьминична.
– Ну что ж стоишь смотришь? – сказала она Зине. – Берись-ка за дело. Теперь уж давай управляйся за хозяйку, тётя Груша не будет тебе каждый день обед варить. Умеешь картошку-то чистить?
– Умею, – тихо ответила Зина.
– Вот и хорошо! А теперь поставь
Зина, смахивая снова появившиеся слёзы, принялась готовить обед.
– А слёзы-то в суп не роняй, – заметив это, сказала Анна Кузьминична. – Слёзы-то у тебя сейчас уж очень горькие да солёные. Эхе-хе! – вздохнув, добавила она. – Ни за что погибла бабочка. А давно-давно она припадала – я-то видела. Да лечиться до смерти не любила. Всё ей, вишь, некогда было, а теперь вот как: сразу со всеми делами управилась…
Вскоре пришёл Антон. Он посмотрел на Зину круглыми голубыми глазами и неуверенно спросил:
– Зина, а чего поесть?
– Возьми хлебушка пока, – ответила Зина и отвернулась, чтобы опять не расплакаться. – Придут папа с Изюмкой – обедать будем. Только вот и за хлебом ещё надо сходить… И суп посмотреть надо. Ты, Антон, сумеешь суп посмотреть?
– А я что буду делать? – Фатьма неслышно вошла в кухню. – Хочешь, я за хлебом схожу?
– Фатьма! – сказала Зина. – Он, как хорошо, когда ты здесь! Ну ладно, сама выбирай: или суп вари, или за хлебом иди.
Не успела Фатьма выйти, раздался звонок. Зина подумала, что вернулась Фатьма. Но это пришли Маша Репкина и Сима Агатова.
– Входите, девочки! – Зина без улыбки кивнула головой.
Девочки вошли молча, неслышно ступая, словно боясь оскорбить шумом то большое горе, которое поселилось здесь.
Поговорили обо всём. Об уроках, о делах, о сельскохозяйственной выставке, которая затевается в школе. Правда, говорила Маша, а Сима только старалась как-нибудь выразить Зине свою ласку и участие. То она подняла ей упавшую ленту, то сбегала на кухню за водой и полила цветы. Спросила у Антона, как его дела, посмотрела его тетрадки и дневник, похвалила за хорошие отметки…
А Маша серьёзно объясняла Зине:
– Ты пропустила… ну в тот день… а нам новые правила объясняли. Мы обещали Елене Петровне, что объясним тебе, чтобы ты не отстала. С кем ты хочешь заниматься? С Тамарой, наверно?
– С Тамарой? – вмешалась Сима. – Ну уж нет! Тамара сама только и смотрит, чтобы ей кто помог. А кстати, почему её нет? Она уже была у тебя сегодня, Зина?
Зина покачала головой: нет, Тамара у неё не была.
– Не была?! – Сима приподняла брови. – Как – не была? Почему?
Зина не знала почему.
– Ну, в общем, – сказала Маша, – Зина её тянула изо всех сил, а теперь Тамара должна ей помогать.
– Я буду с Фатьмой заниматься, – возразила Зина. – Мы рядом живём…
Маша внимательно поглядела на неё:
– Она… будет приходить к тебе?
– Она уже пришла. Ещё с утра… – И, услышав, что хлопнула входная дверь, добавила: – Она и сейчас здесь.
В комнату заглянула Фатьма:
– А, девочки! Вы пришли – как хорошо!.. А я принесла хлеба.