Старший брат царя. Книга 1

Кондратьев Николай Дмитриевич

Неподалеку от Одоевских ворот у стены стояли оседланные кони запасной полусотни воеводы. Старые вои, пушкари томились без дела, не понимая, почему их не пускают в бой, громко возмущались. Полусотник побежал к Темкину. Воевода с трудом спустился к ним, на лестничном переходе ею поддерживал Федор. Бородачи непочтительно зашумели:

— Пошто нас держишь, воевода?! Наши женки гибнут, а мы сидим!

Князь не обиделся, сняв шлем и вытерев пот со лба, покачал головой:

— Дети мои! Мое сердце, как и ваши, кровью обливается. И мне многожды хотелось обнажить меч и броситься на супостата. А я посылаю других на верную

смерть, сам же, стиснув зубы, стою и смотрю вокруг, потому что я воевода. Мой сын, как и ваши дети, бьется на стене. Может, сейчас вражеский меч поразил его. Моя жена, княгиня Ростовская, пользует раненых, а была бы помоложе, взяла меч и встала б на стену, как ваши женки. Друзья мои! Час от часу наши силы слабеют и недалек час, когда враги прорвутся в кремль. И вот тогда мне потребуется свежая сила, потребуетесь вы, богатыри мои. Я пойду вместе с вами и, возможно, отобьемся — враг не ожидает встретить свежие силы. А не справимся, ляжем костьми.

Полусотник, растолкав притихших воинов, снял шлем, поклонился Темкину:

~ Прости нас, неразумных, князь. Ты приказал мне быть их головой. Я им был, но меня взяло сомнение. Теперь и я и они поняли. Мы станем ждать твоего приказа. А ты ступай, твое место там, наверху. Прости Бога ради.

Вои одобрительно загудели. Темкин поклонился им:

– Спаси Бог вас, братия. Я надеюсь на вас. Недалек тот час, когда я приду и мы преградим дорогу ворогу. А сейчас начинайте рыть волчью яму возле Ивановских ворот, накройте ее плетнями, присыпьте землей, скоро понуждится.

Приступ был в самом разгаре. Туляки, истекая кровыо, отбивались... Татары поняли, что легкой победы не будет, они уже не рвались па стены; громче раздавалась ругань, сотники плетьми гнали нерадивых вперед. Хану, видать, стало ясно, что и этот натиск не удался. Вскоре забили барабаны, захрипели трубы. Крымчаки, волоча лестницы, откатились от стен. Затихли и пушки, начал рассеиваться дым. Защитники облегченно вздохнули и тут же, где стояли, повалились отдыхать. Ребятишки с кувшинами воды побежали поить их.

Федор высунулся из-за зубца стены и осмотрел округу. Картина мало изменилась. Насколько хватал глаз, все кругом было занято татарами. Близ кремля — больше пеших. То стояли в готовности идти на стены свежие силы. Дальше дымились костры, там отдыхали уже побывавшие в бою и сотни большого резерва. Новое он заметил только одно, но это вызвало у него тревогу: крымчаки успели сделать насыпи против ворот. Теперь сюда перетаскивали кулеврины. Княжич, переступая через тела мертвых и сморившихся воев, забежал за угловую башню и убедился, что против Ивановских ворот уже установлены тяжелые осадные пушки. Он поспешил к Темкину и сообщил ему о своих наблюдениях. Князь понимающе кивнул:

— Вот, вот! Девлет начнет ломиться в ворота. Подымай народ, пусть тащит к воротам бревна, песок, камни...

— Прости, князь. А как с Ивановскими?

— Пусть татары разрушат Ивановские первыми. Ворогу там уготовлена волчья яма. Пропустим сотню, а то и две, потом ворота завалим. Не токмо наши жены и матери будут оплакивать нас, пусть плачут и их бабы! А над каждыми вратами надобно поставить двух-трех лучников, дайте им разожженный горн, смолы, пакли, пусть пускают стрелы каленые и огненные. И на стенах придется биться из последних сил. Надо удержать кремль до темноты. Ночью подойдет войско царя. Обязательно подойдет! Так всем

говорить!

— Дозволь слово, князь-батюшка. — Вперед подался высокий худощавый старик стрелец. — Я за старшого на Пятницкой стене. Большой приступ не выдержим мы. Осталось у нас мужиков меньше двух десятков, с бабами и стариками семи десятков нет. Худо дело...

— Выдержать надо, Михайло. Твои бабы не хуже мужиков. Я сказал воеводе старшому речной стороны, он поможет. А теперь, друга, скажу заветное. Раненых и детей пусть несут и ведут в собор. На помостах иметь бадейки смолы. Может случиться — не станет силы держать стены. Тогда дам сигнал — зажгу факел. И вы разливайте смолу и зажигайте помосты. Сойдем вниз и будем бить татар на земле. Отступать к собору — последней нашей обители. Но знайте об этом только вы и помните: под развалинами собора нам гибель всем. Потому стены кремля держать до последнего! Вот и все. С Богом!

Епископ благословил всех. Начальные люди расходились в полном молчании. Федор выглянул из-за зубца, и тут же свистнуло несколько стрел — татарские лучники постоянно держали под прицелом бойницы-окна. Стал выглядывать, оберегаясь. Увидел, что против каждых ворот установлены кулеврины. За пушками заняли место сотни конных — им первым врываться в кремль через разбитые ворота. Пешие с лестницами тоже наготове... Вот по ним бы ударить сейчас из пушек дробом!.. Но вот беда — зелья нет...

Темкин, окончив совет с епископом и вторым воеводой, озабоченно спросил Федора:

— Что там за стеной? — Хмуро выслушав его, вздохнул: — Ну что же, будем встречать крымчаков. Хоть и тяжело придется, но до вечера выдюжим... Ты слыхал, я обещал, что помощь ночью придет. А ведь на деле может задержаться. Тогда мы долго не продержимся. Силу уже потеряли, за ночь потеряем и надежду! Так вот решили мы с владыкой послать еще одного надежного гонца к войску царскому. Поторопить воевод. И остановились мы на тебе. Сдюжишь?

— Благодарствую! Сдюжу!

— Другого ответа не ждал. Пойдешь, как стемнеет. Перед этим вылазку бы сделать, пошуметь маленько, да не с кем. И тебе много людей не дам. Выбирай двух-трех в товарищи, да таких, чтоб прикрыли тебя своим телом. Назовешь сейчас или потом?

— Сейчас. Возьму только одного. Со мной пойдет названый брат мой Яков, дворянина Рыбникова сын, брат невесты моей покойной.

— Добро. Идите отдыхайте и готовьтесь. Думайте, как прорваться. Может, по водозабору и по реке?

Последние слова заглушили громовые выстрелы кулеврин, набатно зазвенели железные ворота, вздрогнула стена. Одновременно под барабанный бой заорали, завизжали татары, ринувшиеся на стены, засвистали стрелы. Федор хотел остаться на стене, но Темкин проводил его со словами:

— Уходи. Бери Якова и делай, что сказано. Помни, вы нужны Туле как гонцы — сильные, хитрые и ловкие.

10

На холмах, примерно в версте от кремля, стояли три легких шатра. Два зеленого шелка Девлет-Гирея и его шурина Камбирдея, они были густо окружены краснохалатными нукерами. На некотором удалении третий шатер белого полотна — великого князя Михаила. Около него вои отряда, спешившись, наблюдали за штурмом кремля. Среди них возвышается Деридуб, он на голову выше всех. Старость не ослабила, а, наоборот, отточила его зрение на зависть молодым, и теперь он рассказывал, что творится под стенами Тулы.