Старший брат царя. Книга 1

Кондратьев Николай Дмитриевич

Иван вдруг нахмурился:

— Пошто оставил коня там? Прокофий уговорил? Ну, я ему покажу!

— Помилуй, государь! Конь дорогой, опять же, подарок твой, да мало выезжен, в поход не годен. Потому и оставил...

— Не выгораживай, сам знаю!.. — И вдруг хихикнул, испугав Юршу такой переменой. С издевкой спросил: — А врать так ловко в монастыре научился?! — Юрша секунду помедлил с ответом, а Иван не стал ждать: — Ладно уж. Заутро сходи к бояричу Афанасию, его на Дикое Поле посылаю. — Иван вновь хихикнул. — По твоему, Юрша, научению! Так вот скажи ему, пусть барыне Марии, жене своей, грамоту пошлет. Вот с этой грамотой в Тонинское поедешь, потом за ответом.

Так и объяснишь царице. — Царь перекрестился на киот. — О Господи! Прости наши грехи великие и малые!.. А ты, Юрша, помни, Прошка — боярин самовольный, начнет тянуть да увертываться. Так моим именем его поторопи. День на сборы и хватит, не столько ему, сколько домочадцам!.. Да ему, старому дураку, втолкуй, что во Владимире пусть меня с невесткой Марией встречает... и с дочерью. Проследи за сборами и проводи сколь нужным сочтешь. Два десятка стрельцов возьми, ему в охрану поставишь. Сам возвращайся в Коломну, седмицу на все даю.

Вошел Спиридон с запотевшим кувшином. Налил корец резной, поднес государю. Иван приказал налить и сотнику— милость невиданная. У Спиридона аж дух захватило от зависти!

А сегодня утром сам царь вручил Юрше свиток-грамоту. Выгнав Спиридона, приказал:

— Ну-ка повтори, что должен сказать царице и Прокофию.

Юрша повторил, от себя добавил цветастые восхваления и пожелания. Иван даже руками по бокам хлопнул:

— Исполать тебе, Юрша-сотник! Все верно! И даже лучше! Из моих дьяков мало кто такой искус выдержит. Ну, с Богом»!...

Такие вот воспоминания нахлынули. А Аким свое твердит:

— ...Все радостно, а тут и горько: пошто не женишься? Мне с Агафьей Господь не послал своих детей иметь. Один ты у меня за сына богоданного. Вот и надо б твоими детишками Агафью порадовать, было б кого пестать. Да и мне тож. А девки в нашей слободе водятся ядреные... Иль, может, загордился? Глядеть на них не станешь! А?

Не получил ответа Аким. Выехали на пригорок, открылось село Броничи [3] . Три слободы, две церкви за частоколом бревенчатым на косогоре над Москвой-рекой. Тракт Московский мимо частокола проходит, на дорогу только ворота смотрят с мостом через ров. У моста вся трава кругом вытоптана — много тут проходит людей, проезжает подвод. Вот и сейчас с десяток груженых телег у закрытых ворот дожидаются, подводчики со стражей беззлобно переругиваются.

3

Броничи — старое название подмосковного села Бронницы.

Подъехал Юрша, сторож отвесил поклон, подошел поближе.

— Мне наместник ваш надобен, — сказал Юрша. — Передай: царский гонец Юрий Монастырский с ним говорить будет. А мы пока вон в том лесочке коней покормим.

Наместник не заставил себя долго ждать, подъехал с двумя стражниками. Он был сед и слегка горбат, криво сидел на коне. Дорогая шуба нараспашку, золотая цепь на груди. Юрша пошел ему навстречу.

— Что нужно послу царскому? — визгливым голосом спросил наместник.

— Я проездом в Москву с письмом государя Иоанна Васильевича. — Поднимал свою значимость Юрша. — А мне государь пожаловал в поместье сельцо Хлыново в вашей Округе. Вот грамота.

Наместник оглядел грамоту, печать государеву, прочел. Возвращая, спросил:

— Пошто дьяком писана, а не из Поместного приказа?

— А потому, что царь всея Руси Иоанн Васильевич в походе ныне, и при нем только дьяки. А грамоту из Поместного приказа ты получишь. Так вот,

сейчас в сельцо я сам не могу поехать. Посылаю доверенного своего, Акима Поперечного, десятника стрелецкого. Вот он. Провожатого бы ему...

Замялся наместник:

— А, может, подождем, пока сам пожалуешь. И опять же, мне грамота придет...

— Мне недосуг, воевода. Государево дело у меня. Прикажи проводить, благодарен буду...

Тот неохотно сдался.

Покормили коней и разъехались: Аким с тремя стрельцами и провожатыми поехали в глубь леса, а Юрша с отрядом — к Москве.

2

Подъехав к Белому городу, Юрша отпустил стрельцов по домам, объявив сбор назавтра утром у Акимова двора. С собой оставил коновода Еремея. Спустились с ним к Яузе-реке, там почистили платье и коней, умылись.

В Никольских воротах Кремля Юрша назвался стражнику, его встретили с поклоном, указали место для коней, проводили во дворец. Юрше не доводилось бывать в женской половине дворцовых хором, вновь выстроенных после огненной напасти 1547 года от Рождества Христова. Его проводили в просторные сени. Перед широкой лестницей, ведущей в покои царицы, сидели по лавкам и теснились в углах с полсотни благообразных старцев и стариц, увечных и женщин в монашеских одеждах. Они тихонько переговаривались, смотрели на двери, около которых стояли два стражника с обнаженными саблями.

Из бокового низкого прохода появились три дьяка, пригласили болезных отобедать. Те кинулись к проходу, сбились в кучу. Дьяки, видать привычные к таким делам, не стесняясь, толкали их взашей. Установив некоторый порядок, пропустили всех желающих. В сенях остались только Юрша да юродивый, сидевший посреди лестницы. Один из дьяков сказал, что государыня изволила отобедать и сейчас примет его, царского вестника.

Наконец двери отворились. Юродивый вскочил и поспешно шмыгнул в покои. Оттуда вышел служитель и пригласил Юршу.

Царица сидела посреди комнаты на троне в окружении боярынь, бабок, нянек. Все разодетые напоказ: золотое и серебряное шитье, жемчуга, каменья на дорогих нарядах, переливающихся радугами в неярком свете от двух окошек и лампад у киота.

Юрша издали не раз видел царицу на выходах из соборов, из дворца. Она круглолица, высока ростом, под стать царю. Но сейчас вблизи не успел рассмотреть ее, отвесил низкий поклон, коснувшись пола правой рукой. Выпрямившись, остался в полупоклоне, приложив руку к груди. В другой руке он держал свиток грамоты царя, прикрытый цветной ширинкой.

Мелодичным грудным голосом царица произнесла:

— Слушаю тебя, сотник Юрий, гонец мужа моего, государя Иоанна Васильевича.

— Государыня наша Анастасия Романовна! — торжественно начал Юрша. — Царь государства Русского, великий князь московский Иоанн Васильевич шлет тебе грамоту свою. — Юрша снял ширинку со свитка и протянул ее царице. Рядом стоявшие княгини и боярыни подхватили Анастасию под руки, помогли встать с трона, она стоя с поклоном приняла послание государя. А Юрша пересказал слово Ивана и заключил свою речь так:

— А еще приказал мне государь Иоанн Васильевич, если тебе будет угодно, рассказать о тульской многославной битве, о труде ратном государя и воинства его...

— Спаси Бог тебя, Юрий Васильевич. Мы прочтем грамоту нашего мужа и государя. Потом отдыхать будем. А ты отведай кушаний и пития нашего, тоже отдохни с дороги. А как вечерню отстоим, милости просим ко мне.

3

После сытного обеда в трапезной царицы Юрша отказался от отдыха, а пошел в конюшни. Спросил стрельца-коновода: