Стартовая площадка – Земля

Генрих

— Колчин Виктор меня проинформировал о вашей заявке. Да, она принята, но ваш статус никак не выше статуса кандидата. Обычная практика в таких случаях: ограниченные права и полный объём обязанностей, — немного скучным тоном просвещает декан. — Право голоса, как правило, совещательное. И уж точно нет права баллотироваться в руководящие органы. Вы это проходили. Если не ошибаюсь, на втором курсе.

— Почему они сразу не сказали? Проходили, да. Порядок работы общественных организаций строго прописан законом. Но высший орган управления — общее собрание. На этом основании

я и действовал.

— Не было у вас никаких оснований. Формально Ассоциации не существует. Нет у них Устава, поэтому вы опирались на пустоту. Почему Колчин ни слова не сказал об этом? У него свои соображения имелись. А вот у вас соображения не было вообще никакого. Что вы там ещё хотели? Наблюдательный Совет? Такой орган уже есть — от ректората, опять-таки пока неофициально. Оттуда мне уже звонили, интересовались, что это за ухарь замыслил их скинуть.

Лазер слегка бледнеет:

— Это ж было всего лишь предложение…

— Итак, что мы имеем? — декан пропускает последнее блеяние. — Статус у вас не выше кандидата, и вы об этом прекрасно знали. Процедур выборов в руководящие, контрольные и прочие органы не существует, как и самих органов. Об этом вы тоже знали…

— Не знал… — Лазер поднимает затравленный взгляд, в котором надежда до конца не истаяла.

Вместо ответа декан обращается к компьютеру, двигает и щелкает мышкой, затем бормочет:

— Динамики забыл включить… — щёлкает кнопочкой, снова двигает мышкой.

Спустя несколько секунд из динамиков доносятся голоса. Голос Колчина Лазер узнаёт сразу, свой — с усилием.

Колчин:

— Структура управления пока не сложилась. Штатная административная единица всего одна. Главный координатор. Это я, если не знали. И то — неофициально. У меня пока даже секретаря нет.

Лазер:

— Что-то совсем у вас всё в тумане.

Колчин:

— Неправильно выражаетесь. Не в тумане, а на этапе проектирования. Всё строим с нуля. Не только управленческие структуры, а сами принципы управления обдумываем.

Декан обрывает воспроизведение.

— Да, Колчин ведёт запись своих бесед с кандидатами. Вы, конечно, можете утверждать, что забыли, но когда говорите о незнании, то лжёте. Вольно или невольно. Своему декану лжёте.

Лазер молчит.

— Ваше знание проявилось и на том собрании, когда вы предложили ввести в управление Наблюдательный совет, Президиум и Контрольно-ревизионную комиссию. То есть вы были осведомлены, что таких органов в Ассоциации нет.

Лазер продолжает молчать. Надежда в его глазах истончается почти до нуля.

— Получается, здесь знали, тут не в курсе… какая пятнистая осведомлённость. Но если не существует Президиума или Правления, Устава, то каким образом вы планировали их выбирать? На основании каких процедур? Вот в чём моя самая главная претензия, Лазаревич. Чёрт с ним, с тем фактом,

что вы — прожжённый карьерист, но как быть с тем фактом, что вы и юрист никакой? Это на пятом-то году обучения! Я бы вам всё простил, если бы самым первым вашим шагом было предложение выработать временный порядок выборов в управляющие органы. А не только их список.

Лазер опускает глаза ещё ниже.

— Колчин сделал вас, как ребёнка. Причём на нашем же правовом поле.

Немного подумав, декан выносит вердикт. Нерадостным голосом, но это единственное утешение для Лазера.

— Деканат в ближайшие дни подготовит решение о вашем отчислении. Это справедливо. Так всегда бывает. Если вы захотели взять банк, в нашем случае — стать главой популярной и набирающей силу организации с дальними перспективами, то и ставка должна быть соответствующей. Готовились вы к этому, предвидели ли, значения не имеет. Рассчитывали получить выигрыш, но проиграли. Теперь надо платить. Заплатите своим статусом студента юрфака МГУ.

Последние слова декана летят уже в спину Лазаря:

— Сильно не расстраивайтесь, Лазаревич. Никто не мешает вам самому забрать документы и перевестись в другой вуз. И доучиться там. Если примут. Рекомендации вам, разумеется, давать не собираюсь. И характеристика, если затребуете, будет не самая хорошая, вы уж извините.

8 октября, пятница, время 19:25.

МГУ, ГЗ, сектор В, 8-ой этаж, комната фрейлин.

Благословенное время — студенческий вечер. Позади интеллектуально напряжённая первая половина дня, следующая за ударной дозой утренней тренировки. Работа после обеда носит вторичный характер: оформление, додумывание, взаимное консультирование. Уже не предельно интенсивная, но усталости добавляет.

Нам здорово помогают переключиться танцы, которые закончились почти час назад. Уверен, что при отсутствии равновесия между интеллектуальным развитием и физическим мы не смогли бы достичь нынешних успехов в многотрудной учёбе. Те же фрейлины, что сейчас щебечут, накрывая на стол с помощью Светы и Таши, сдают экзамены и зачёты намного увереннее. Часто досрочно.

Кстати, о чём это они?

— Ой, девочки, там такое происходит, с ума сойти! — восторгается Люда.

Это она в самом начале сказала, а сейчас о чём речь?

— Погоди-ка, Люда, — останавливаю вербальный фонтан. — Давайте сначала на стол накройте, а потом всё по порядку и с самого начала.

Салаты, пирожки, печенье и конфеты, без которых девочкам никак. Стол накрыт, всей толпой — кроме меня с нами Куваев и Ольховский — усаживаемся, и Люда начинает вести свой рассказ, прерываемый хихиканьем и редкими вставками Веры.

Накануне, после обеда.

Юридический факультет.

— Людмила Яковлевна Гершель? Студентка пятого курса факультета космических исследований, две тысячи шестого года рождения? — получив подтверждение на все вопросы, «следователь» аккуратно записывает анкетные данные в протокол.