Стартовая площадка – Земля

Генрих

Класс адаптирован под кабинет. Столы сдвинуты в сторону, стулья — в ряд у одной и другой стены. Следователь, секретарь (в допотопные времена стенографистка, а сейчас она элементарно следит за записывающим устройством) и факультетский преподаватель. Последний персонаж в УПК не прописан, но как без него при обучении?

— Гражданка Гершель, — заученно бубнит «следователь», студент четвёртого курса юрфака, — вы приглашены на очную ставку со свидетелями по делу о попытке рейдерского захвата Ассоциации «Кассиопея».

Далее он немного скучным голосом знакомит с порядком процедур опознания и очной ставки, удостоверяется, что понят правильно

и вопрошает:

— Узнаёте кого-нибудь из них?

— Знакомыми кажутся все, господин следователь, — Люда охотно включается в процесс, «следователь» её останавливает:

— Извините, забыл предупредить. Следствие интересует следующий факт: присутствовал ли кто-либо из представленных граждан на собрании Ассоциации «Кассиопея» 18 сентября сего года?

— Вот этого, — Люда бестрепетным пальчиком показывает на второго слева, тёмно-русого невысокого паренька слегка округлого телосложения и с бегающим взглядом, — точно помню. Один из самых шумных был. То и дело вскакивал, размахивал руками, кричал «Долой самодержавие!»

— Неправда! — вскидывается уличённый паренёк. — Я высказывался против автократии и требовал гласных выборов!

— Я не дословно, а по смыслу, — слегка туманно поясняет Люда «следователю».

С подозреваемыми ей общаться напрямую запретили.

«Следователь» оформляет протокол.

— Требую адвоката! — вдруг вскидывается опознанный.

— Обязательно, — отзывается следователь под поощряющей улыбкой наблюдающего преподавателя. — Как только переведу вас в положение подозреваемого. Вы можете быть свободной, гражданка Гершель.

Всё это рассказывает непрерывно хихикающая Люда. Вера добавляет:

— На юрфаке движуха несусветная. Кто-то кого-то куда-то отводит вроде как под конвоем. Ребята в красных повязках. Говорят, что где-то организовали арестантскую комнату. Там преподаватели проводят опросы «задержанных» на предмет прав и обязанностей задержанных и сотрудников правоохранительных органов. Знания УПК проверяют.

— А нефиг на нашу Ассоциацию рот разевать! — ржёт Куваев громче всех.

О том, что это я идею декану юрфака подал, помалкиваю. Надо отдать ему должное — он ухватился за неё моментально. Такой замечательный повод провести со студентами практическое обучение на знание Закона о полиции и многих других юридических тонкостей. Вплоть до порядка конвоирования и содержания заключённых. Декан охотно согласился со мной, что студентам юрфака крайне полезно будет побыть в роли свидетелей, подозреваемых и обвиняемых. Так сказать, посмотреть на действие закона с обратной стороны.

— Нам надо Устав Ассоциации принимать, — вздыхая от перспектив нудной работы, делаю глоток чая, — другими бумажными делами заниматься.

— Какими? — вопрос озвучивает Люда, но ожидающе смотрят все.

— Наверное, надо взносы собирать. Как думаете, какой ежемесячной суммой можно обойтись?

После короткого обсуждения все соглашаются на сто рублей. И по кошельку не ударит, и ощущение вклада есть. Это ниточка, привязывающая к Ассоциации. Когда человек за что-то платит, пусть символически, он это ценит. Получать всё равно будут намного больше, наш деканат уже учитывает членство в Ассоциации при начислении стипендии. Рядовым — пятьсот рублей, лидерам групп разработчиков — тысячу. Так что наши все в плюсе. Другие факультеты тоже решают этот вопрос. К тому же надо учесть, что некоторые разработки оплачиваются университетом.

Например, проекты Пескова.

— Ещё нам нужен формальный управляющий орган. Во-первых, надо подобрать слово. Правление, бюро, комитет, совет, коллегия. Во-вторых, порядок вхождения туда.

— Коллегия не подходит, — резонно высказывается Таша. — Это для коллег, а у нас много всяких направлений. В высший орган как раз будут входить руководители коллегий. Например, финансово-экономическая коллегия, юридическая и другие.

«Бюро» тоже никому не нравится. Неожиданно все склонились к слову «совет». Любопытно! У нынешней молодёжи нет аллергии на это слово, как у многих из старшего поколения.

Так же все соглашаются на то, что в Совет автоматически входят лидеры действующих групп.

— А если группа распустится после успешного окончания проекта? — озадаченно чешет в затылке Ольховский.

— Дадим какой-то срок — допустим, месяц — на поиск нового направления работы. Или сами найдём.

— Вдруг не найдётся?

— Тогда лидер группы уходит из Совета. Можно оставить совещательный голос. Хотя мне трудно представить такую ситуацию, чтобы перспективный проект закончился. Твоё плазменное напыление, в конце концов, даст результат. После этого начнётся производственный цикл и дальнейшее развитие технологии. Там работы на годы, если не на десятилетия.

Оборачиваюсь к Таше:

— За 3D-печать в этом смысле совсем не боюсь. Проект явно долгосрочный. Себе, ребята, хочу право вето, — мимоходом ввожу почти монархическую норму, но народ почему-то легко соглашается.

Наверное, потому, что Овчинникова рядом нет.

Легко соглашаются и на особый порядок выборов главы Ассоциации. Мы вводим принцип самовыдвижения и самораскрытия. Хочешь войти в Совет? Не надо спрашивать разрешения и требовать голосования по этому вопросу, создавай свою группу и подавай идею проекта. Если он принят в работу, то его руководитель автоматически становится членом Совета, как только появляются первые результаты. Такая же картина с выдвижением главы Ассоциации. Любой член Совета, который способен генерировать интересные идеи, имеет право им стать. Да, после утверждения Советом и на определённый срок без ограничения на количество сроков.

— Эдак мы раздуем Совет до неприличных размеров, — чешет репу Куваев, нисколько не обидевшийся на то, что его обошли тёплым местом.

Понимает, что оно совсем не тёплое.

— Да. Надо ограничить его численность, — вспоминаю законы Паркинсона, который утверждал, что эффективность любого органа управления резко снижается после превышения численности в семь человек.

— Будем сокращаться. Тогда тебя, Люда, вводим в группу Овчинникова с той же функцией заведования кадрами…

Люда тут же играет роль обиженной и разочарованной и дует губки:

— Я думала, мы друзья…

Вера хихикает, а я разъясняю:

— Присмотрите за Игорем. Будете моими глазами и ушами. А вы, — оборачиваюсь к Ольховскому, затем к Таше, — цельтесь на место главного технолога и главного конструктора.

— Мне лучше отдел по матобеспечению, — поправляет Таша.

Не спорю, но поясняю:

— Это уже для космического агентства. Вы всё равно туда все уйдёте, а в Ассоциации оставите себе замену, или другие группы появятся.

— Тогда, может, и не стоит копья ломать, — резонно замечает Ольховский. — Пусть тогда Люда в Совете остаётся, она ведь тоже в агентство уйдёт. Или ты её не возьмёшь?