Старуха 2
Шрифт:
— Или бунтовать начнут… — задумчиво проговорил Иосиф Виссарионович.
— Не начнут, менталитет — Лаврентий Павлович это слово произнес чуть ли не слогам, — не тот. Пока арестовывают соседа, им плевать. Но и когда самого его арестовывать станут, соседи не вступятся: им это за развлечение. Тьфу!
— А что Старуха придумала по поводу очистки полей от плевела и прочих сорняков? Она ведь что-то вроде пообещала.
— Пообещала и вроде даже что-то придумала, по крайней мере она на завод Нарышкиной передала карты технологические по производству какой-то очередной дряни. Говорила, что если этой дрянью поля опрыскать за неделю до сева, то все сорняки загнуться. Людям дрянь вроде не
— Это сколько же земли у нас потеряется!
— Не потеряется. К тому же Старуха сказала, что в следующем году урожаи уже неплохими будут… да, надо Нарышкиной орден Ленина вручить: у нее по итогам года получается двести тысяч тонн этого полиакрилата. А с ним поля и в самую засуху в Поволжье дали по восемнадцать центнеров и больше, а уж в нормальную погоду…
— И Старухе тоже непременно…
— Она сказала, что если лишь услышит о каком-то для себя ордене, то уйдет в монастырь, и она не шутит!
— Это почему так?
— А вот потому. Ну, слушай, постараюсь объяснить… ее точку зрения на это…
Тридцать третий год поначалу ничем особо не отметился. Стройки — строились, заводы — работали, народ… Народ был в целом полон энтузиазма, в особенности народ городской: хотя и пришлось ввести продуктовые карточки, по которым продуктов давали лишь бы с голоду не умереть, но в магазинах продукты по более высоким ценам тоже купит было не особенно сложно. Правда, это не доставляло много радости крестьянам, у которых торговля на рынках не особо успешно шла — но если не зарываться, то и крестьянин мог определенную копеечку с рынка домой принести. Впрочем, крестьянину где-нибудь на Украине или в Поволжье и нести на рынок было не особо чего…
А вот «подсобные хозяйства» на рынок поставляли кое-какие продукты. Не особо много, но такие, о каких еще несколько лет назад и мечтать не приходилось! А все «электрификация»… Просто одна «сельская» электростанция, кроме полутора мегаватт электричества, с неизбежностью производила и три с лишним мегаватта тепла. Конечно, в городах это тепло шло (зимой) на отопление домов, а вот в деревнях, где одна электростанция снабжала светом пару десятков деревень, а центральное отопление выглядело сущей бессмыслицей, его потихоньку начали использовать в более полезном для карманов крестьян деле: в теплицах. В теплицах, конечно, и освещение дополнительное требовалось, но с «лампочками Ильича» стало гораздо легче после того, как началось их массовое производство, а вот с электричеством для них… Ночами-то люди даже в деревнях обычно спят и электричества не потребляют, так зачем же электростанцию-то глушить? Ее растапливать все же довольно долго, выгоднее ее круглосуточно гонять. К тому же и лампочки тоже воздух неслабо так греют, так что растениям в теплице хорошо. Разным растениям, например огурцам или помидорам. Или кабачкам, а особенно хорошо там редискам — которые вроде и не особенно дорогие, но растут очень быстро. Конечно, всей стране продукции этих теплиц не хватит, но хоть немного людей порадовать — вполне. Ну кто раньше мог на Новый год себе свежих огурчиков купить? А вот в стране Советов это уже стало вполне возможным…
А чтобы это стало действительно возможным, пришлось очень многим людям очень
А вот Комиссия ВСНХ постановила, что разработчики этой технологии, причем поголовно, должны быть отмечены орденами — и в начале января сразу девять человек в Кремле получили по «Трудовому Красному Знамени». Причем ордена им торжественно вручил лично товарищ Сталин!
Который, выполнив эту приятную (для получателей орденов) работу, пожаловался (тихо, чтобы никто не услышал) Лаврентию Павловичу:
— Ну и что нам с этой заразой делать? Если ее не наградим, эти ребята не поймут…
— А если наградим, то они не поймут еще больше. Потому что Старуха точно в монастырь уйдет.
— Они Старуху не поймут… слушай, это же твои люди. Ты уж как-нибудь по тихому объясни им, что мы про ее заслуги знаем, но в силу определенных обстоятельств, скажем, из-за секретности выполняемых ею работ, мы ей ордена публично вручать не можем. Пусть они, что ли, думают, что Старуха этими орденами с макушки до пят уже увешена…
— Мне тогда работать некогда будет, придется с утра и до вечера разным товарищам это, как попугаю, повторять. Тут Семашко приходил, просил ее к ордену Ленина представить за все ее лекарства. Я ему час объяснял, что Старуха это лекарство не придумала, а просто заметила, что полуфабрикат фенацетина действует так же, но вреда меньше человеку наносит. Но ему же неймется! Ладно, говорит, парацетамол, а этот порошок комбинированный, который она под маркой «Антипростудин» в производство поставила…
— Хороший, кстати, порошок, — усмехнулся Иосиф Виссарионович, — я его уже опробовал. На себе опробовал, о чем не жалею. Но мне товарищи фармацевты наши сказали, что главное в этом изобретении — пакетик из бумаги и алюминиевой фольги с полиэтиленом. И два дополнительных компонета, которые туда добавляются, кроме витамина Ц и этого… парацетамола. Про них-то раньше точно никто не знал, я у врачей специально спрашивал. То есть наверное кто-то знал…
— И я даже знаю, кто именно. Но ведь в монастыре-то она…
— А сейчас она чем занимается? Ну, кроме пороха из дров… а вот чем ее за порох наградить, я даже представить не могу. Орден Ленина — ведь и то маловато будет!
— Пусть это будет нашей самой большой проблемой. А чем она там занимается — узнаем весной. Она и сама точнее сказать не может, но вот два десятка парней их МВТУ у нее работают, спин не разгибая. А маленькую ракету, которую она показывала, они за пару месяцев сделали, так что о том, что она весной собирается показать, я даже думать боюсь.
— А ты не бойся. Нам бояться не нужно, пусть враги боятся. Пусть её враги боятся…
— Я не её боюсь, а за неё. Если враги узнают, чем она занимается… тот же Тухачевский… если он узнает, что почти все его инициативы по перевооружению армии на корню рубит маленькая девочка…
— Во-первых, он никогда не узнает, что Старуха — маленькая девочка. А во-вторых, он не узнает и то, что именно она рубит его инициативы. Живым — не узнает…
Глава 19