Старые индейские легенды

Зиткала-Ша

Иктоми с большой осторожностью положил свой сверток на землю.

– Сначала я построю круглый соломенный дом, потому что я никогда не пою свои песни на открытом воздухе, – сказал он.

Он быстро согнул пару зелёных ивовых прутьев, воткнув оба конца каждого в землю. Их он густо покрыл камышом и травой. Вскоре соломенная хижина была готова. Одна за другой толстые утки вперевалку проковыляли через небольшое отверстие, которое было единственным входом. У двери стоял Иктоми, улыбаясь, а утки, глядя на его вязанку песен, с важным видом входили

в хижину.

Странным низким голосом Иктоми начал свои странные старые напевы. Все утки с круглыми глазами сидели кружком вокруг таинственного певца. В этой соломенной хижине было темно, потому что Иктоми не забыл прикрыть маленький вход. Внезапно его песня разразилась в полный голос. Когда испуганные утки беспокойно уселись на землю, Иктоми сменил мелодию на более легкую. Вот какие слова он пел:

– Иштокмус вачипо, тувайатунванпи кинхан ишта нишашапи кта! – то есть, – С закрытыми глазами ты должен танцевать. У того, кто осмелится открыть глаза, вечно будут красные глаза.

Круг сидящих уток встал и прижав крылья к бокам начал танцевать в ритме барабана и песни Иктоми.

Они действительно танцевали с закрытыми глазами! Иктоми перестал бить в свой барабан. Он начал петь громче и быстрее. Казалось, он двигался по центру круга. Ни одна утка не смела и глазом моргнуть. Каждый из них очень крепко зажмурил глаза и стал танцевать ещё усерднее. Вверх и вниз! Двигаясь направо, они прыгали круг за кругом в этом слепом танце. Это был трудный танец для любопытного народа.

Наконец один из танцоров больше не мог закрывать глаза! Это была Скиска, которая мельком взглянула на Иктоми в центре круга.

– О! О! – завопила она в ужасе!

– Бегите! Улетайте! Иктоми сворачивает вам головы и ломает шеи! Выбегайте и летите прочь! Улетайте! – закричала она.

Тут утки открыли глаза. Рядом с вязанкой песен Иктоми, лежала на спине половина их племени.

Наружу они вылетели через отверстие, проделанное Скиской, когда она бросилась вперёд подняв тревогу.

Но когда они взмыли высоко в голубое небо, они закричали друг другу:

– О! У тебя красные-красные глаза!

– А твои краснюще- красные!

Ибо предупреждение волшебника Иктоми оказалось правдой.

–Ах-ха! – рассмеялся Иктоми, развязывая четыре угла своего одеяла.

– Я больше не буду сидеть голодным в своем жилище.

Домой он побрёл с жирными утками в своём одеяле. Он бросил маленькую соломенную хижину на растерзание дождям и ветрам.

Добравшись до своего вигвама на холмах, Иктоми разжёг большой костер на открытом воздухе. Он повтыкал вокруг пляшущего пламени заострённые колышки. На каждый он насадил по утке для жарки. А несколько закопал под золой, чтобы запечь. Исчезнув в своем вигваме, он снова вышел с несколькими огромными раковинами. Это были его тарелки. Положив под каждую жареную утку по раковине, он пробормотал:

– Сочащийся сладкий жир будет особенно вкусным с приготовленными грудками.

Подбросив в огонь

побольше ивовых веток, Иктоми уселся на землю, скрестив ноги. Длинный подбородок между колен указывал на красные языки пламени, а глаза были устремлены на подрумянивающихся уток.

Чуть выше лодыжек он сжимал и разжимал свои длинные костлявые пальцы. Время от времени он нетерпеливо принюхивался к манящему запаху.

Свежий ветер, раздувавший огонь играл со скрипучим старым деревом рядом с вигвамом Иктоми.

Дерево раскачивалось из стороны в сторону и кричало голосом старика:

– Помогите! Я сломаюсь! Я упаду! – Иктоми пожал своими широкими плечами, но не отвёл взгляд от уток. Капля за каплей янтарное масло наполняло жемчужные тарелки, радуя его голодные глаза. И всё же старое дерево звало его на помощь.

– Хм! Что это за звук, от которого у меня болит ухо! – воскликнул Иктоми, прижимая руку к уху.

Он поднялся и огляделся. Звук доносился от дерева. Он начал взбираться на дерево, чтобы найти источник этого надоедливого звука. Он поставил ногу прямо на треснувшую ветку, не заметив этого. Как раз в этот момент налетел порыв ветра и прижал сломанные края друг к другу. Там сильная деревянная рука поймала ногу Иктоми.

– О! у меня раздавлена нога! – он выл, как трус. Тщетно он тянул и пыхтел, пытаясь освободиться.

Сидя пленником на дереве, он сквозь слезы увидел стаю серых волков, бродящих по равнине. Махнув в их сторону руками, он крикнул самым громким голосом:

– Эй! Серые волки! Не смейте сюда приходить! Я крепко застрял на дереве, так что мой утиный пир остывает. Не смейте приходить и есть мою еду.

Вожак стаи, услышав слова Иктоми, повернулся к своим товарищам и сказал:

– Ах! послушайте этого глупца! Он говорит, что у него есть утка, которую нужно съесть! Давайте поспешим туда за нашей долей!

Волки понеслись к вигваму Иктоми.

С дерева Иктоми наблюдал, как голодные волки поедают его жирных уток, так красиво подрумянившихся. Его нога болела всё сильнее и сильнее. Он слышал, как волки разгрызают маленькие круглые косточки своими крепкими длинными зубами и выедают маслянистый костный мозг. Теперь сильные боли пронзили его от ступни до всего тела.

– Хин-хин-хин! – всхлипывал Иктоми. Слёзы размыли полосы на его накрашенных красным щеках. Причмокивая губами, волки уже начали расходиться, когда Иктоми закричал, как обиженный ребенок:

– Ну, вы хоть не тронули моих запечённых уток под пеплом!

– Хо! По! – злорадно вскричали волки. – Он говорит, что под пеплом можно найти ещё уток! Вперёд! На этот раз насытимся до отвала!

Подбежав к потухшему костру, они грубо выкапывали уток с такой поспешностью, что облако пепла поднималось над ними, как серый дым.

– Хин-хин-хин! – простонал Иктоми, когда волки убежали. Слишком поздно вернулся сильный ветер и раздвинул наконец сломанные края дерева. Иктоми был освобожден. Но, увы! У него больше не было утиного пиршества.