Старые капитаны (рассказы)

Джейкобс Уильям Уаймарк

– Я бы не стал этого делать, - сказал помощник сурово.

– Почему?
– удивилась девушка.

– Это нарушение дисциплины, - очень строго произнес помощник.
– Никуда не годится. Его место на носу, в кубрике.

– А, понятно, - сказала мисс Олсен презрительно.

– Да нет, вы меня не так поняли, - сказал помощник, заливаясь краской.
– Нужно только делать вид. Я хотел только помочь вам...

– Ну да, разумеется, - сказала спокойно девушка.
– Ладно, а как мы должны будем вести себя?

Помощник сделался совсем багровым.

–

Не очень-то я разбираюсь в таких вещах, - проговорил он наконец. Нужно будет бросать друг на друга взгляды и все такое прочее...

– Что ж, я не возражаю, - сказала девушка.

– Мы будем действовать постепенно, - сказал помощник.
– Я думаю, помаленьку мы привыкнем, и дальше нам будет легче...

– Все что угодно, лишь бы вернуться домой, - сказала девушка, поднялась и медленно пошла прочь.

Помощник взялся за роль влюбленного, не теряя ни минуты, и больше уже не спускал глаз с предмета своих чувств, так что едва не налетел на какой-то шлюп. Как он и предполагал, дальше ему стало легче, и в течение дня у него появились и расцвели пышным цветом новые симптомы влюбленности, как-то: потеря аппетита и пристрастие к ярким расцветкам в одежде. Он пять раз умывался между завтраком и чаем и едва не довел капитана до точки кипения, пытаясь удалить с пальцев смолу сливочным маслом из судовых запасов.

К десяти часам вечера помощник впал в глубочайшую меланхолию. Девушка до сих пор не удосужилась бросить на него ни единого взгляда, и, стоя у штурвала, он искренне сочувствовал несчастному Таусону. Его горестные размышления были прерваны появлением на палубе легкой фигурки; секунду поколебавшись, девушка подошла и заняла прежнее место на светлом люке.

– Тихо и спокойно на палубе, - сказал он, несколько обеспокоенный ее молчанием.
– И звезды нынче какие яркие и красивые.

– Не смейте разговаривать со мной!
– резко произнесла мисс Олсен. Почему это несчастное суденышко все время подпрыгивает? Вы это нарочно с ним проделываете!

– Я?
– изумился помощник.

– Да, вы! Вот этим колесом...

– Уверяю вас...
– начал помощник.

– Я так и знала, что вы станете оправдываться, - сказала девушка.

– А вы бы попробовали сами встать за штурвал, - сказал помощник.
– Вы бы тогда увидели...

К его несказанному удивлению, она подошла к нему и, мягко опершись о штурвал, взялась за рукоятки. Помощник принялся объяснять ей тайны компаса. Воодушевившись, он отважился положить ладони на те же рукоятки, а затем, совершенно уже осмелев, стал поддерживать ее за талию всякий раз, когда шхуна давала крен.

– Благодарю вас, - холодно произнесла вдруг мисс Олсен, отстраняясь. Спокойной ночи.

С легким смешком она удалилась в каюту, и перед помощником возникла громадная темная фигура, мужественно выскребающая из глаз остатки сна костяшками пальцев.

– Ясная ночь, - прогудел матрос, берясь за штурвал тяжелыми лапами.

– Ужасная, - невпопад отозвался помощник и, подавив вздох, спустился вниз и улегся.

Некоторое время он лежал с раскрытыми глазами, затем, удовлетворенный ходом дел за день, повернулся на бок

и заснул. Проснувшись утром, он с радостью обнаружил, что за ночь волнение улеглось и что на шхуне не слышно никакого движения. Пассажирка была уже за столом с завтраком.

– Капитан на палубе, я полагаю?
– начал помощник, намереваясь возобновить беседу с того места, на котором она была прервана прошлой ночью.
– Надеюсь, теперь вы чувствуете себя лучше.

– Да, спасибо, - сказала она.

– Со временем из вас вышел бы хороший моряк, - сказал помощник.

– Ну уж нет, - сказала мисс Олсен, которая решила, что сейчас самое время загасить искорки нежности, отчетливо сияющие в глазах помощника.
– Я не стала бы моряком, даже если бы была мужчиной.

– Почему?
– спросил помощник.

– Не знаю, - задумчиво произнесла девушка.
– Но почти все моряки такой ничтожный малорослый народец...

– Ничтожный?
– ошеломленно повторил помощник.

– Я бы уж скорее стала солдатом, - продолжала она.
– Мне нравятся солдаты - они такие мужественные. Хотелось бы мне, чтобы здесь сейчас был хоть один солдат.

– Это зачем же?
– спросил помощник, надувшись, словно обиженный школьник.

– Если бы сейчас здесь был такой человек, - задумчиво сказала мисс Олсен, - я бы подговорила его намазать горчицей нос старику Таусону.

Что сделать?
– спросил пораженный помощник.

– Намазать горчицей нос Таусону, - повторила мисс Олсен, переводя взгляд с судка с горчицей на портрет.

Только секунду колебался влюбленный по уши помощник, а затем потянулся к судку, выхватил из горчичницы ложку и мстительно ткнул ее в классические черты торговца провиантом. Поведение подстрекательницы не принесло ему облегчения: вместо того чтобы вознаградить его за проявленную храбрость, она только захихикала с самым глупым видом, прижав к губам платок.

– Отец!
– вдруг сказала она: наверху застучали каблуки.
– Ну, сейчас вам достанется!

Она вскочила из-за стола, посторонилась, чтобы пропустить отца, и выбежала на палубу. Капитан грузно опустился на рундук, взял чайник и налил себе чашку чая, после чего отлил чаю в блюдце. Подняв блюдце к губам, он вдруг тупо уставился на портрет и снова поставил блюдце на стол.

– Кто... что... кто, черт подери, это сделал?
– осведомился он внезапно охрипшим голосом.

– Я, - сказал помощник.

– Вы?
– проревел капитан, - Вы? Зачем?

– Не знаю...
– смущенно сказал помощник.
– Что-то на меня вроде бы накатило, и я вдруг почувствовал, что мне надо это сделать.

– Но для чего? Зачем это?
– спросил капитан. Помощник только покачал головой.

Что это за глупая выходка?
– заорал капитан.

– Не знаю я, - упрямо сказал помощник.
– Ну сделал и сделал, и нечего об этом больше разговаривать. Онемев от бешенства, капитан глядел на него.

– Вот вам мой совет, Джек, - проговорил он наконец.
– Я давно уже замечаю, что с вами что-то неладно. Так вот, когда мы придем в порт, пойдите и покажите вашу голову доктору.