Старый дом
Шрифт:
Накинув на плечи телогрейку, Алимпия подошла к Егору, задумчиво сидящему перед открытой печуркой.
– Давай фонарь подержу, – предложила она, с любопытством заглянув в нишу.
– Опосля… – отмахнулся Кравцов и захлопнул дверцу. – Слушайте докторишку, а я пока чурбан принесу.
– Дорогая Алимпия, а вы знали, что Гектор отождествлял людей с животными? – спросил Генрих, остановившись напротив. – Вот как он вас называл, знаете?
– Никак не называл, – ответила она, немного подумав. – Хотя постойте: кажется, козой.
– Или косулей, – кивнул Кроненберг
– Слышь, оратор, – цыкнул на него Егор, – ты кота за яйки не тяни, а то своих не досчитаешься.
Липа прыснула, а Генрих, закатив глаза, продолжил:
– Она вступает в сговор со стряпчим, посулив тому приличное вознаграждение. Стряпчий оглашает подложное завещание. Все довольны, все потирают руки, кроме милейшего господина М, принявшего удар судьбы, как должное. Здесь мы с ним и простимся, поскольку фигура его второстепенная и не представляет никакого интереса. Факт передачи гонорара подглядел, гм… Куница. Дождавшись, когда баронесса уйдет, он заявляется к нотариусу с требованием доли и в неравной схватке, по неосторожности убивает стряпчего и забирает конверт с гонораром и подлинным завещанием. В то же самое время, в поисках сортира по коридорам мечется юный баронет, который, естественно, ошибается дверью и становится невольным свидетелем разыгравшейся трагедии. В ужасе он рассказывает обо всем матери. Баронесса велит сыну молчать, дабы не вскрылся подлог, и дожидаться шантажиста. Расчеты оказались верны: Куница потрясает перед их носами истинным завещания и требует платы за молчание. И тогда баронет со всей дури бьет его кочергой по голове…
Алимпия тихонько ахнула.
– Ночью они перетаскивают труп Куницы в эту самую кузницу и заталкивают… – Генрих театральным жестом выбросил вперед руку, – …в топку для хранения древесного угля. Вуаля!
– Не может быть! – Липа попыталась встать.
– Это еще надо проверить, – угрюмо возразил Кравцов, тяжелой рукой мягко удерживая ее на месте.
– Проверим, обязательно проверим, для этого и собрались, – пробормотал психиатр, роясь в карманах пальто. – Я конфеткой угощусь с вашего позволения? Курить бросил, надо чем-то дурную привычку отбить.
– Да хорош вам таиться, – в насмешку бросил Егор. – Знамо, что за леденцы у вас: вон и клинику уже заложили, чтобы «снежком» десны чистить.
От его слов по телу Алимпии побежали зябкие мураши.
Алимпия непроизвольно пригнулась, но Егор, немедля заслонив ее собой, уже принял жестянку цепкой пятерней.
– Обычные леденцы, – меж тем убийственно спокойным тоном произнес Генрих. – Вы можете сами в этом убедиться… господин Кравцов, сын каторжника и кухарки.
– Откуда вы узнали? – тихо спросила Алимпия, выглядывая из-за вмиг окаменевшей спины Егора.
– Не имеет значения. Прежде всего, я – уважаемый ученый, а не убогий наркоман, коим выставляет меня этот, с вашего позволения, отморозок… – Он гневно блеснул глазами, намереваясь продолжить обличения, но вдруг, запрокинув голову, отлетел в дальний угол.
– Чего это он хлипкий такой?! – усмехнулся Кравцов, потирая кулачище. – Я ж его в полсилы, да и замахнуться, как следует, не успел.
– Боже, Егор! – вскочив с колоды, воскликнула в ужасе Липа и схватила лампу. – Надо осмотреть кузницу! Куда он мог упасть?
Но ответом ей была лишь довольная ухмылка Кравцова.
– Ты чего ржешь сивым мерином?! – Опустив лампу на пол, она кинулась на него с кулаками. – Убил человека и радуешься?!
– Ты глянь лучше туда, – сказал он и кивнул на наковальню.
И впрямь: с одной стороны наковаленки торчал ботинок Генриха, а с другой – его взлохмаченная смоляная макушка.
– Вы в порядке? – Липа присела на корточки, заглянула под стальную махину. Встретившись с насмешливым взглядом психиатра, обиженно произнесла:
– И как это понимать?
– Спланированная провокация, – ответил за него Егор. – Вы что-то там нашли, уважаемый ученый?
– Кажется, нашел, – откликнулся Генрих и вскочил на ноги, сжимая в руке металлический прут. – Какой недальновидный убийца: даже не удосужился избавиться от орудия преступления.
– Вы считаете, что это та самая кочерга? – Липа подхватила лампу.
– Вполне возможно, – уклонился от ответа психиатр и положил кочергу на наковальню. – А теперь, я думаю, самое время заглянуть в ларчик…
Но Липа его опередила и уже вглядывалась вглубь печурки.
– Здесь ничего нет, я вижу только уголь и… ой, мамочки мои! – испугано заверещав, она отпрянула от горна и громко стукнула дверцей, закрыв нишу.
– Что там? – подскочили к ней разом оба кавалера.
– Там кто-то шевелится, – пролепетала она. – Неужели Куница?!
– Увы, дорогая Алимпия, – вздохнул Кроненберг и взял ее за руку. – Принимая во внимание ваше невежество в вопросах реанимации усопших, смею заверить, что Куница вряд ли поджидал нас здесь все это время, чтобы поведать свою печальную историю. Уж поверьте мне на слово!
– Должно быть, крысы, – пробасил Егор. – Отойди дальше, выгоню их. – Он распахнул дверцу и посветил. – Дай кочергу! – сказал Генриху.
– Но это же улика! – возмутился тот, но просьбу выполнил.