Старый дом
Шрифт:
«Точняк: глюкануло», – решил он и рванул в свою комнату за трофеем. Признаваться бабуле о тайной вылазке на чердак Дроня не собирался…
***
Привалившись к спинке дивана, Берта задумчиво разглядывала фотографии.
Дроня пристроился тут же на подлокотнике, мимоходом взглянув на круглые часы со сломанной секундной стрелкой, что стояли с незапамятных времен на камине: почти девять.
Легкий ветерок взметнул занавеску на приоткрытом окне. Во дворе темно – опять подсветка перегорела. Мягкий рассеянный
– Ба, давай шторы занавесим и окна закроем, – попросил Дроня, сползая с подлокотника. – Что-то ссыкотно немного.
– А?! – Берта бросила на него непонимающий взгляд и снова уставилась в журнал. – Смотри лучше сюда: это семья Мякишей: Агриппина, Андрей и Андрей-младший, а это Грета, – сказала она, указав на девочку с зайцем. – Ух, щекастенькая какая! Глаза у нее необыкновенные, цвет удивительный, редкий очень – сиреневый.
– А на фотке серый, – пробурчал Дроня. – Опа! Ты ее живьем, что ли, видела?! Снимок же не цветной!
– Видела, – кивнула Берта. – Гретелла – моя свекровь и твоя прабабушка. Как же мне ее не видеть?!
– А где она сейчас?
– Умерла, когда отцу твоему семь лет исполнилось.
– Совсем старенькая была?
– Да не то, чтобы старенькая, но и не молоденькая: пятьдесят с хвостиком. Упала внезапно и…
– Кровь пошла из ушей?
– Нет, сердечный приступ… – Берта уткнулась в журнал. – Замуж вышла второй раз… за черта Гробовского, вот сердце и не выдержало.
– А он кто?
– Адвокатская шишка на ровном месте и редкостная козлина.
– Понятно, – вздохнул Дроня. Ему уже порядком поднадоели эти деревенские родственники из далекого прошлого. – Что за тетенька у окна? – безразлично спросил он, наугад ткнув пальцем в журнал.
– Дочь Агриппины, – тут же ответила Берта. – Не очень привлекательная девочка, я бы даже сказала, страшненькая: глазки маловаты, носик длинноват, ушки большеваты, волосики жидковаты, не в пример красавцу-брату: высокий, темноглазый, с густыми вихрами. Жаль, не в ту породу пошла девочка…
– А лысый кто? – перебил ее Дроня.
– Мирошка. Тот самый родственник, не помню чей.
– Откуда ты их всех знаешь?
– Да прабабка твоя рассказала.
– Понятно. А чего Морошка в лопухах прячется?
– Вроде грядки пропалывает.
– А чего он в лопухах грядки оборудовал?
Берта поднесла журнал поближе к глазам и прищурилась.
– Нет, не лопух, – сказала она уверенно. – Это клещевина. Ее еще называют…
– А как на лопух похожа, – нарочно перебил ее Дроня, не желая вникать в ботанику. – Лучше проясни ситуацию с этими печальными отроками в картошкиных мешках. Кстати, я бы тоже взгрустнул, если бы меня в такую одёжку нарядили.
– Та-ак, вижу
– Ты чего, ба?!
– Вот что, дружок… – сказала она, захлопнув журнал. Ее рот с размазанной красной помадой расплылся в фальшивой улыбке. – Поздно уже, пора спать, засиделись мы. Пойдем, провожу тебя до комнаты. – Она встала с дивана, отпихнула ногой упавший плед и ухватила Дроню за руку.
– Но ты не ответила на вопросы, – закапризничал он, выпятив нижнюю челюсть. – А как же проклятие Мякишей?! Ты же обещала!
– Всё вранье! Нет никакого проклятия. Люди от безделья часто придумывают разные небылицы. «Отравленное золото Маккишей», «Черный морок – убийца Маккишей», «Ведьмы-вдовы»! Еще семь лет назад газеты пестрели подобными заголовками, пока Гробовский не заткнул их вонючие рты. Так что, дружок, просил страшилку – получил страшилку. Теперь, вставай, быстро умываться и спать! Мать будет недовольна, что ты нарушаешь режим.
– Ба, я запутался, – захныкал Дроня. – С дедом все понятно – он помер от плесневелых бактерий, его сын – тоже. А отчего умер дедушка Альберт? Почему умер папа? – Он вырвался из цепких рук бабули, тащившей его на второй этаж, и спрятался под лестницей.
– Потому, что сильно болели, – устало проговорила Берта, присев на ступеньку. – Мужчины Маккиши рождались больными и умирали молодыми…
– Потому что лазили в могилу и воровали Агриппино золото?
– Нет, не поэтому. Какой-то генный сбой…
«Как громко тикают часы. Разве они всегда были такими громкими?» – подумал вдруг Дроня, но вслух спросил совсем другое: – Значит, и я скоро умру?
– Что?! – Берта встала с лестницы, обошла ее и упала на колени перед внуком.
– Нет, мой дорогой, конечно же, нет! – Она погладила его по голове, заглянула в испуганные глаза и тихо прошептала: – Я оборвала проклятие Маккишей…
– А Черный морок об этом знает? – для собственного спокойствия уточнил Дроня, обняв бабулю за шею. – А зачем Агриппина убивала убогих?
– Она их не убивала, она лекарство искала…
– Нашла?
– Нет.
– Я так и знал. А клад взаправду существует?
– Нет.
– Я так и знал. А Черный морок существует?
– Нет.
– Я так и знал. А Облачный призрак существует?
– Нет.
– Я так и знал. А…
– Пойдем уже! Уложу тебя в кровать и одеяльце подоткну.
– А кто сейчас живет в том Старом доме? – напоследок уточнил Дроня и широко зевнул.
– Мы и живем. Это же наш дом… хлебных мякишей.