Старый этюд
Шрифт:
– Я бы хотел сам осмотреть квартиру, - помолчав, сказал Горин.
– Это разговор. Поехали.
Двери им открыл высокий парень с угреватым лицом. Он, очевидно, сразу узнал Долгова. Натянул на подбородок ворот серого свитера, буркнул неразборчивое приветствие и крикнул:
– Люда, иди. Милиция!
Из комнаты к ним вышла девушка. Худенькая, коротко стриженная, она была похожа на старшеклассницу. Но Люда была уже на третьем курсе института.
– Вы живете вдвоем?
– спросил Глеб, раздеваясь и проходя в комнату вслед за Людой.
– Да. Я и брат Вова.
– Как
– вырвалось у Глеба.
– Нормально, - покраснела Люда.
– Я стипендию получаю, пенсию нам дают, дядя помогает...
Квартира Балакина была на третьем этаже старинного дома в центре города. В двух маленьких комнатах жили Люда и Вова. В третьей, большой, размещались экспонаты домашнего музея шахмат. Вся она была заставлена застекленными книжными полками, на которых стояли шахматы.
У Глеба разбежались глаза. Ничего подобного он в своей жизни не видел. С витрин на него смотрели шахматные фигурки из дерева и кости, фарфора и пластмассы, стали и бронзы, гипса и перламутра. Воины разных времен и народов, животные и рыбы, геометрические фигуры, обычные шахматы... Многоцветные и яркие, однотонные, потускневшие от времени. Очень старые, потрескавшиеся, облупленные. И совсем новые, как будто только что вышедшие из рук мастера. Взгляд невозможно отвести.
– Интересно?
– спросила Люда.
– Поразительно! Это же настоящий музей!
– воскликнул Глеб.
Он никогда не думал, что шахматные фигурки могут быть произведениями искусства. Глеб их всегда воспринимал иначе. Красоту создавали шахматисты в партиях, задачах, этюдах. Она таилась в содержании самой игры. Фигурки почти не замечались...
– Дедушка рассказывал, что тут собраны шахматы разных народов: русские, индийские, китайские, корейские, иранские, японские, монгольские, турецкие, из многих стран Европы... Вот эти, серебряные, изготовлены в Англии. А эти сделаны из гильз в окопе... Вот еще шахматы, которыми дедушка очень дорожил. Они достались ему от одного старого большевика-подпольщика. Сделаны из хлеба и клея в тюрьме... Здесь у дедушки был и музей, и кабинет, - рассказывала Люда.
Они подошли к большому письменному столу. Все предметы на этом столе были связаны с шахматами. Глеб сел за стол и почувствовал себя в сказочном шахматном царстве. Стакан для карандашей выполнен в виде шахматной ладьи. Абажур на настольной лампе оказался короной шахматного короля. Крышки у чернильниц - черная и белая пешки. Нож для разрезания бумаги заканчивался головой шахматного коня.
На столе лежала толстая тетрадь в твердой обложке. Люда раскрыла ее на первой странице. Глеб прочитал: "Каталог коллекции шахмат А. Б. Балакина".
Люда перевернула несколько страниц.
– Вот. Под номером тридцать три записаны пропавшие шахматы, показала она.
Глеб прочитал: "Шахматы из слоновой кости. Покрыты цветными лаками и позолотой. Высота фигур 5 - 7 сантиметров. Италия. XVII век (?)"
– Где они стояли?
– спросил Глеб.
– Вот здесь.
– Люда указала на пустое место на средней полке в углу комнаты. Рядом с ним выстроились закованные в тяжелую броню бронзовые солдаты, вооруженные щитами и копьями. Лихо подняли над головами мечи всадники на конях.
У стены стоял большой массивный шкаф. Через стеклянные дверцы на Глеба смотрели корешки шахматных книг.
Вот большая толстая книга польского писателя Ежи Гижицкого "С шахматами через века и страны". Горин открыл дверцу, взял книгу в руки, осторожно раскрыл, начал листать. Как много иллюстраций! Действительно, с шахматами попадаешь то в область живописи, то в мир литературы, то в музеи истории, то в океан музыки... А это что за книга? Почему она одна лежит на верхней полке? Все остальные расставлены в алфавитном порядке плотно, одна к одной. А эта - отдельно. Может быть, ею недавно пользовались? Глеб прочел название книги: "Избранные этюды А. А. Троицкого". Положив книгу на то место, где она лежала, Глеб аккуратно прикрыл дверцы шкафа.
Рядом со шкафом в стену был вделан старинный изразцовый камин. На его зеленоватой передней стенке тоже были вылеплены шахматные фигуры. На боковой стене камина на самом верху виднелась маленькая шахматная доска, набранная из светлых и темных квадратиков. На ней чуть заметно проглядывали шахматные фигурки. ...Да, вся комната, даже многие мелкие предметы в ней были посвящены шахматам.
Стемнело. Люда включила свет. Под потолком зажглась пятирожковая люстра, мягко осветив эту необычную комнату.
В музее, как назвал про себя эту комнату Горин, удачно сочетались современные предметы: люстра, книжные полки, стол - и старинные: камин, шахматный столик на толстой ножке, стоявший возле окна, а главное - сами шахматы, да еще картина в тяжелой позолоченной раме, висевшая над письменным столом.
– Через окна вор проникнуть не мог, - сказал Долгов, глядя на плотно закрытые, заделанные на зиму рамы.
– Конечно. Да ведь и третий этаж, - вздохнул Горин.
– Дверь тоже внушительная и запирается хорошо... Я проверял, добавил Долгов.
Горин посмотрел на него, кивнул, хотел что-то сказать, но снова отвлекся. Шахматный музей не давал ему покоя. На стенах между полками и выше полок висели удивительные шахматные доски и картины на шахматные темы. Вот темно-красная гладко отполированная доска - подарок из Вьетнама. А та сделана из перламутровых раковин...
– Как вашему деду удалось собрать такую коллекцию? Тут ведь есть очень дорогие вещи, - спросил Глеб.
– Он собирал всю жизнь. Последние годы тратил на шахматы и книги всю пенсию. Он - бывший военный, фронтовик. Получал пенсию и до самого конца работал. Многие дарили ему шахматы, доски, разные шахматные предметы, рассказала Люда.
– Ваш дед мог бы сдать их в музей, - заметил Глеб.
– Он и хотел это сделать. Но в музее сказали, что сохранить коллекцию в целом виде не смогут. Должны разложить по векам и странам. Дед так не захотел и не согласился. Он мечтал сохранить всю коллекцию целиком... Он говорил, что собирал не только для себя. У него бывали и шахматисты, и историки, и разные ученые, писатели, журналисты. Его знали очень многие. Приезжали отовсюду. Даже из-за границы...
– Что это за картина?
– спросил Глеб.