Старый вождь
Шрифт:
— Я сообщу о вас беку-ага, подождите немного в гостевой кибитке.
После ухода слуги Меред негромко сказал своему спутнику:
— Неприятный человек, видно, что огни и воды прошёл, да и смотрит как-то нехорошо.
— Это верно, взгляд у него пронзительный, как у колдуна, да только что нам до его взгляда, пусть у него какие угодно будут глаза, лишь бы дело наше было сделано.
— Дело-то эдакий слуга сделает, только вот какое? — задумался чабан. — Хорошо бы полезное, такое как нам нужно…
Они с беспокойством
— Что там? — спросил чабан.
— Этот самый горбоносый слуга с каким-то человеком разглядывают мою лошадь и беседуют, — ответил юноша и ещё раз посмотрел на худощавого, с небольшой бородкой, хорошо одетого человека. — Меред-ага, посмотри, пожалуйста, это не сам ли Довлетяр-бек крутится возле моего коня?
Меред подтвердил предположение парня.
— Им, кажется, очень понравилась твоя лошадка, но всё же давай отойдём отсюда, неудобно подглядывать, — Меред потянул за халат Хаджимурада в глубь кибитки.
Говор на дворе стих. Вскоре перед чабаном и Хаджимурадом опять появился знакомый слуга и пригласил их к Довлетяру. Они вошли в сделанную из камыша кибитку. Толкнув расписные двери, слуга посторонился, пропуская гостей.
Первым вошёл Меред, а за ним уже переступил порог Хаджимурад. Оба поприветствовали хозяина дома.
Бек сидел на цветастом ковре в каракулевой папахе, на плечах его был новенький шерстяной чекмень. Хозяину показалось, что гости и не с правой ноги переступили порог, и не весьма приветливо поздоровались с ним… И он недовольно покосился на вошедших, холодновато ответил на их приветствия и указал, где им сесть. Видно, беку не понравилось и то, как они сели, потому что он сразу же стал их спрашивать о причине прихода к нему.
Хотя бек с первых же слов понял, что от него нужно, он терпеливо выслушал горестное повествование чабана. А когда Меред сказал, что прибыл к нему по совету Сазака-сердара и положил перед хозяином дома узелок с серебром и золотом, Довлетяр лишь спросил:
— Сколько?
— Не знаю, вы сами посчитайте, — развёл руками чабан.
Бек удивился такому ответу и негромко кашлянул.
— Мамед! — крикнул он.
В дверях мгновенно появился слуга.
— Слушаю вас, ага!
— Считай! — указал взглядом на узелок Довлетяр.
Когда начали считать деньги, бек оживился.
— Времени прошло немного, девочки, наверно, ещё в крепости. Не беспокойтесь, воля Сазака-сердара будет исполнена, дочки ваши будут выкуплены, — вроде бы доброжелательно заверял он Мереда.
На лице чабана мелькнула радостная улыбка.
— Я никогда не забуду вашей доброты! — повторил он несколько раз.
Казалось, что толстые пальцы горбоносого совершенно непригодны для подсчёта денег, тем не менее слуга очень быстро пересчитал их.
— Сорок один тумен, — сообщил он беку.
Бек пристально
Бек перевёл взгляд на Мереда:
— Вы очень мало денег привезли, — сочувственно сказал он чабану, — их не хватит для выкупа…
Мереду стало не по себе. Щёки его побледнели, он с испугом посмотрел на Хаджимурада, чабан даже привстал и дрогнувшим голосом спросил:
— Сколько надо ещё привезти денег?..
— Примерно столько же, — сухо ответил бек и посмотрел на горбоносого.
Слуга безмолвным кивком головы подтвердил слова хозяина.
Хаджимурад подозрительно поглядывал то на бека, то на его слугу: «Не шутят ли они? Ой, кажется, нет, лица у обоих серьёзные. Но, может быть, они сговорились? Только как их намерения разгадать?..»
Меред сидел с низко опущенной головой.
— Тогда, может, пока что хоть одну выкупим, — горестно заговорил он, — верблюдов и овец, вы сами знаете, у нас немало, так за вторую, может быть, скотом расплатимся или продадим его и деньги привезём, только вы бы помогли нам и вторую девочку выкупить, мы до самой смерти не забудем этой вашей доброты…
Бек, кажется, целый час молчал, что-то рассчитывая и прикидывая, затем, подняв голову, сощурил глаза:
— Кем тебе приходится этот юноша?
— Хаджимурад мой дальний родственник, — сказал Меред беку, — если удастся выкупить дочек, то, возможно, с божьей милостью, парень станет мне и более близкой роднёй. Он в поединке самого Хабипа-пальвана победил. — И Меред рассказал беку о поединке, состоявшемся в песках.
Бек с удивлением взглянул на Хаджимурада, вспомнил славного Хабипа и вдруг лицо его просветлилось, тёмные пухлые губы скривились в улыбке.
— Вот какой он этот юноша! Пусть же удачно решится вопрос об укреплении вашего родства! Выходит, Хаджимурада можно назвать батыром? Чей же он сын?
— Хаджимурад — сын Сухана-батыра, вы должны хорошо знать его отца.
— Значит, он является сыном Сухана-батыра… этот юноша, сбросивший с седла самого Хабипа-пальвана… интересно…
Бек опять сощурил глаза и задумался, что-то припоминая:
— Как же, хорошо помню, Сухан-батыр был лучшим моим нукером. Значит, верно говорят, что кувшин для воды в воде и закаляется. А какая семья у батыра?
— У меня есть ещё два младших брата и мать, — вместо чабана ответил сам Хаджимурад.
Бек, не отводя пристального взгляда от юноши, сказал:
— Это хорошо, что ты поверг Хабипа-батыра. Это большая честь для тебя! Не правда ли?
— Конечно, справедливы ваши слова, Довлетяр-бек! Это большая честь — победить самого Хабипа-пальвана, — подтвердил Меред.
— После такой славной победы у тебя было полное право и совсем убить врага, ты что не знал этого? — поинтересовался бек.