Старый замок

Чиркова Вера Андреевна

Ну разумеется, после этого мне ничего не оставалось, кроме как мрачно кивнуть и решительно дернуть Кыша за повод, тем самым показывая ему, что не стоит облизываться на чужую рыбу. Вот расплатятся с ними за постой - сама выдам другу его долю. Кыш возмущенно фыркнул, нехотя развернулся и тотчас отомстил нахальному захватчику чужой территории за недогадливость и негостеприимство, оставив возле его крылечка духовитую кучку.

Пришлось сделать вид, будто я не заметила брезгливо сморщенного носа незваного постояльца и не нахожу ничего предосудительного в подобном деянии животного. Никому до сих пор не удалось

приучить чистопородных лошадей ходить в песочек.

Вернувшись к парадному крыльцу, я привязала Кыша к столбику перил и отправилась отпирать дверь. Замок открылся на удивление легко, видимо последний владелец был человеком заботливым. Непонятно только, почему продал Глоэн, прожив тут всего полгода. Стряпчий как-то вскользь упомянул, будто климат ему не подошел, и поспешил перевести разговор на другое, а я и не стала настаивать. И сама прекрасно знала, если бы здесь всё было так прекрасно, как расписывал проевший на таких делах зубы посредник, то не видать бы мне Глоэн как своих ушей. В других местах за ту же цену предлагали от силы заброшенный постоялый двор.

Распахнув дверь, я с минуту стояла молча, внимательно оглядывая довольно просторное сумрачное помещение, которое горожане гордо называют прихожей, а селяне - сенями. Из этой комнаты в разные стороны вели две двери, а в центре начинались ступени ведущей на второй этаж довольно широкой, деревянной лестницы. И по мере того, как мой взгляд постепенно привыкал к сумраку, я осознавала все отчетливее, как сильно поспешила похвалить бывшего владельца. Если, покидая Глоэн полгода назад, он и удосужился бы смазать запоры, то вымести пыль с пола и подоконников никак не мог.

До этого момента я даже не задумывалась о том, стоит ли мне на самом деле позволить неожиданному постояльцу таскать в дом багаж.

Разумеется, нет.

Если верить Леброту, мне этого жулика и в дом пускать не следует, не то что доверять ему свои вещи Он ведь ясно дал знать, насколько хорошо знаком с расположением комнат и даже успел оценить их и выбрать самые удобнее. Значит, побывал здесь не один раз, а не довольствовался только кухней. И поэтому вполне может устроить неожиданно сломавшей его планы хозяйке какую-нибудь пакость, ведь проследить за добровольным помощником мне просто не под силу. Для этого пришлось бы, самое малое, бегать за ним следом вверх-вниз.

Я уже ясно осознавала, что первым делом нужно пойти взглянуть, открыт ли отсюда проход на заднюю половину. И если да - то следует как можно скорее запереть его и забаррикадировать чем-нибудь тяжелым, а потом и парадную дверь. Затем обойти весь дом, проверить все окна и выходы в пристроенный к северной стене донжон и угловые башни. Но после всего этого вряд ли у меня останется сила доползти хотя бы до умывальни. Впрочем, зачем мне в умывальню, если там нет воды?

Значит придется притвориться рассеянной девицей, из той непонятной мне породы, которая не может заплести собственные волосы без помощи служанки и не знает, сколько времени варится яйцо, и положиться на собственные умения да слух потомка урга. Вдвоем с одним наглецом мы как-нибудь справимся.

Внезапно снаружи донеслась яростная ругань рыбака и недовольное шипение Кыша, и я поспешила вернуться на крыльцо. Долго гадать, какие события тут произошли, мне не пришлось. Судя по всему, очень не любивший стоять

на привязи Кыш снова решил поступить по-своему. Перекусил повод и направился следом за мною, а подоспевший постоялец, судя по возмущенной морде животного, попытался его остановить. Ну и разумеется, получил еще один подарок, прямо на сапоги.

– Я сама занесу багаж, - притворно смутилась я, - достаточно будет, если вы дадите мне рыбы.

Выждав, пока стиснувший от негодования зубы рыболов кое-как оботрет сапоги и, преувеличенно прямо держа спину, удалится за угол, я укоризненно взглянула на невозмутимо жующего обрывок повода Кыша и пригрозила:

– Еще раз напачкаешь во дворе - привяжу на цепь и поставлю в стойло.

Отпрыск урга наклонил голову и попытался виновато лизнуть мою руку.

– Не пользуйся моей добротой! Кто теперь будет чистить нам перед крыльцом?

Кыш поднял на меня зеленые глаза, покосился на тучу, уже накрывшую большую часть неба, и шумно, как лошадь, вздохнул. Мол, дождь помоет, не понимаешь, что ли?

– Тащи теперь багаж сам, дверь тут широкая, - решила я воспользоваться его провинностью и легонько подтолкнула мохнатого жулика ко входу.

Упрямиться знавший свою вину Кыш не стал, протиснулся в проем и побрел вперед, принюхиваясь как собака, взявшая след.

– Сама знаю, что он чувствовал себя здесь полным хозяином, - буркнула я мрачно и направила зверя к лестнице, - наверх. Отрабатывай свою невоспитанность.

Кыш снова презрительно фыркнул, легко взбежал по лестнице до арки, ведущей в темный коридор второго этажа и замер, всем своим видом отказываясь идти дальше.

– И на том спасибо, - бурчала я, отвязывая мешки и сундучки, и снимая упряжь, только похожую с виду на обычную, - а теперь иди погуляй, да не вздумай трогать чужую рыбу. Завтра своей наловим.

Глава 2

Потомок урга легко и почти бесшумно скользнул вниз, мохнатые лапы у него заканчивались не копытами, а жесткими подушечками, под которыми таились здоровенные когти. Обычно Кыш их прятал, и ходил на подушечках, издали слегка походивших на копытца. Но при необходимости, желая полакомиться птичьими яйцами или перейти пропасть по бревну, выпускал когтищи и карабкался по скалам и стенам словно огромный кот.

Темно-серая кисть хвоста махнула в проеме распахнутой двери и исчезла, а я взялась было за ручку сундука, постояла... и раздумала прямо сейчас тащить его в комнату. Дверь, ведущая из сеней в ту сторону, где были расположены кухня, столовая и комнаты для прислуги, влекла меня ароматом опасности и тайн.

Но прежде чем туда направиться, мне пришлось присесть прямо на ступени и стянуть сапоги, надоевшие почти до тошноты. Никогда раньше мне не приходилось столько дней подряд почти не снимая носить эту хоть и удобную в путешествии, но весьма непривычную обувь. По заведению, которое про себя я называла конторой, а для клиентов - салоном, удобнее всего было ходить в мягких вышитых туфельках на низком каблучке. Ну а на прогулку мною надевались ботиночки, фасон и высота которых менялись в зависимости от погоды и платья.