Стать Дикой. Ведущая волков
Шрифт:
Десятый – огромный темно-гнедой конь с короткой чёрной гривой, удерживаемый одним из мужчин, при виде Николаса начал в нетерпении перебирать ногами и тянуть повод. Мужчина подошёл к животному, успокаивающе похлопал по его мощной шее и жестом подозвал меня. Я медленно приблизилась, не переставая любоваться великолепной лошадью. Отец Ника сверлил меня недружелюбным взглядом, поочередно переводя его и на сына, но тот намеренно не смотрел на него. Вместо этого сделал шаг ко мне и, с неожиданной осторожностью обхватив за талию, усадил на спину жеребца. Я закрыла глаза и сжала челюсти, переживая новый приступ боли, и даже не сразу заметила, что Николас уже разместился позади меня, взяв в руки поводья. Все мои мышцы напряглись до предела,
Но что-то вдруг заставило меня резко посмотреть в сторону. Сперва я увидела вождя Кезро, а потом встретилась с горящими яростью глазами Истэка, который разглядывал меня слишком пристально. Вложив всю возможную ненависть и отвращение в выражение своего лица, я высоко подняла голову и посмотрела на него, мысленно обещая демону скорую смерть. Он лишь кровожадно ухмыльнулся, будто принимая вызов.
– Благодарим вас за гостеприимство. Надеюсь, наш договор долгое время будет оставаться в силе, – громко проговорил отец Ника, кивая самым влиятельным людям этого клана.
– Можете в этом не сомневаться.
Вождь Кезро ответил тем же жестом, но я заметила, что Истэк и Николас проигнорировали это правило, сверля друг друга тяжелыми взглядами.
Нетерпение Ника выдавали едва заметно сжимавшие и разжимавшие повод кулаки. Я хмуро наблюдала за тем, как выступали при этих движениях вены и перекатывались мышцы на его руках, пытаясь концентрироваться на чем угодно, лишь бы отвлечься от непрекращающейся боли в спине и плече. Было очевидно, что мужчине не нравилось это место и Кезро, и я искренне недоумевала, гадая, что же заставляло его клан контактировать с этими чудовищами. Заключать с ними мир и верить в его соблюдение стали бы только глупцы. Эти демоны были опасны и не умели держать слово. И я видела, что Ник, очевидно, придерживался того же мнения.
Наконец его отец послал лошадь вперед, и всадники заняли свои позиции, настраиваясь на долгую дорогу. Мы ехали чуть позади него и крупного бородатого мужчины. Я смутно отметила, что Николас напрягался, стараясь не касаться меня сзади, когда мы покачивались в такт шагам коня. Неужели ему было противно? Я отказывалась даже думать о том, что он мог делать это, просто не желая тревожить мои раны.
Отвлекаясь от боли, я перебирала стриженную темную гриву жеребца, пропуская жесткие волосинки сквозь пальцы. Вновь оказаться верхом на лошади было потрясающе, но хоть в какой-то мере наслаждаться этими ощущениями не получалось. Я сидела в напряжении, прямая, как стрела, терпя мучительные волны боли, и с нарастающим беспокойством гадала о том, куда меня везли и что собирались заставить делать. Об очередном варианте побега я старалась не думать. Если Николас не врал, жизни волков зависели от каждого моего шага, и я не имела права на ошибку.
Мы шли уже достаточно долго, на лес стремительно опускалась ночь. Яркая круглая луна нависала над кронами деревьев, серебря их вершины. Воины тихо переговаривались и изредка разражались хохотом, шагая позади нас. Трава с приятным треском сминалась под тяжелыми крупами их нагруженных мешками лошадей. Животные радостно пофыркивали, вращая ушами, и бодро двигались вперед, освежаемые вечерней прохладой и запахами сочных растений. Лес наполнился голосами перекликающихся ночных птиц и сверчков, смешиваясь с размеренным поскрипыванием сёдел под раскрепощенными всадниками. Я же продолжала сосредоточенно смотреть вперед. Спина давно уже затекла, и удерживать ее прямо стоило огромного труда и терпения. Взгляд время от времени заволакивало
К моему облегчению, никто не пытался завести разговор со мной, видимо, считая ниже своего достоинства общаться с рабыней. Им не было дела до меня, а мне было все равно на них. Николас тоже всю дорогу хранил молчание, лишь изредка перебрасываясь скупыми фразами с близнецами, которые говорили со всеми подряд и без перерыва. Из их диалогов я узнала, что одного из братьев звали Дритан, а второго, того, на плече которого, распушив перья, неустанно восседал сокол – Дамен. Время от времени птица бесшумно упархивала в небо, скрываясь в чаще, но всегда неизменно возвращалась к хозяину. Порой с испачканным капельками крови клювом и крайне довольным видом, так что не оставалось никаких сомнений в том, чем он занимался в своих отлучках.
Ник по-прежнему пытался сохранять некоторое пространство между нами, но даже это не помешало мне почувствовать, что мужчина значительно расслабился, как только мы отъехали от лагеря Кезро достаточно далеко. Тишину между нами нарушало лишь беспрерывное урчание моего желудка. Однако Николас, оставаясь верным своему слову, не пытался предложить мне ничего из еды. Я скрывала неловкость за гордой осанкой и непринужденным видом, время от времени злобно косясь на молящий о пище живот.
Конь оказался под стать хозяину. Такой же гордый и уверенный в себе, он ровно вышагивал за жеребцом вождя, высоко подняв голову, и не создавал никаких проблем. Мужчине не приходилось даже натягивать повод. Тот довольно свободно свисал с жилистой шеи лошади, и животное не делало никаких лишних движений, послушно двигаясь вперед меж темных стволов деревьев.
Спустя еще некоторое время мой живот уже не менее чем в сотый раз разразился особенно громким урчанием, и Николас не выдержал. Он тяжело и обреченно вздохнул, обдав мою шею горячим дыханием, от чего кожа мигом покрылась мурашками, и, проворчав что-то неразборчивое, достал из седельной сумки большое зелёное яблоко, грубовато впихнув его между моих связанных ладоней.
– Никаких отказов, – рыкнул.
Я неопределенно повела здоровым плечом и без разговоров откусила огромный кусок. Кисловатый сок растекся по моему рту, из-за чего раны на губах неприятно защипали, но я едва ли обратила на это внимание, полностью сосредоточившись на долгожданной пище. Впрочем, это не помешало мне намеренно начать громко чавкать. Не знаю, для чего я пыталась разозлить сидящего за мной мужчину, но, к его чести, он спокойно вытерпел мою выходку. Зато все остальные одновременно обернулись и прожгли меня раздражёнными взглядами. Я сделала вид, что не заметила этого. Мне было все равно, как на меня смотрели. Хотелось просто заснуть и больше никогда не просыпаться.
Выбрасывая огрызок в кусты, я всё же расслышала чуть заметный облегченный вздох Ника и не смогла сдержать злорадной ухмылки.
Чем дальше мы отходили, тем более расслабленными становились мужчины, предвкушая скорое возвращение домой. Все были слегка уставшими и голодными, но по доносившимся до меня обрывкам разговоров, я поняла, что мы были уже недалеко от привала, у которого воины собирались провести ночь.
К нам вдруг подъехал черноволосый друг Николаса и подстроился под темп коня.
– Зря мы подписались на это. Не доверяю я этим дикарям, – тихо произнёс он, озабоченно хмуря брови.
Сражаясь с головокружением и медленно охватывающим тело ознобом, я попыталась сконцентрироваться на их диалоге.
– Я тоже не в восторге от этого, – нехотя ответил Ник. – Нам и не нужно доверять им. Они по любому нападут, это лишь дело времени. Но так мы хотя бы сможем контролировать их действия, тем более заранее понаблюдав за их жизнью в деревне. – Он не смог скрыть отвращения в голосе.