Стать Дикой. Ведущая волков
Шрифт:
Ублюдок что-то процедил, и я смачно ударила в его лоб своим. Он с шипением отпрянул и, наступив прямо на пылающий сук, повалился на землю, разражаясь, судя по интонации, ругательствами. Удерживающий мои руки дикарь потащил меня к одной из своих лошадей, но я умудрилась извернуться и угодила ему пяткой между ног. Тот ожидаемо согнулся, но лишь немного ослабил хватку, а второй ударил меня рукоятью копья по виску, оглушая. Перед глазами все поплыло, и мне с трудом удалось остаться в сознании. Однако продолжать сражение я не стала. Вместо этого побеждённо обмякла и закрыла глаза. Мне было страшно, но это чувство даже близко нельзя было сравнить с давившей на сердце болью от осознания того, что произошло сегодняшним вечером. Весь
Мужчины, перебрасываясь резкими непонятными фразами, не церемонясь, волокли меня дальше. Животные возгласы их собратьев разрывали наполненный треском воздух. Крики моих умирающих соплеменников стихли, и я поняла, что осталась одна. Но сознание отчаянно не хотело принимать правду, в голове набатом звучало – не может быть… этого не может быть…
Когда до лошади оставалось каких-то несколько шагов, я нащупала снова умело вытащенный кинжал и стремительно развернулась. Дикарь, больше не ожидавший сопротивления, не успел отреагировать, и моё лезвие полоснуло по его голому торсу. Едва ощутив долгожданную свободу, я отскочила от направленного на меня копья второго Кезро, одним движением разрезала стянутую вокруг шеи верёвку и со всех ног бросилась в лес. Лишь однажды я позволила себе оглянуться, чтобы в последний раз посмотреть на Ветра, который стал для меня верным товарищем на долгие годы. Я не представляла себя без него. Слёзы снова брызнули из глаз, но я не стала смахивать их, позволяя горю разжигать во мне гнев.
Позади раздался топот и разъярённые голоса дикарей. Ощутив новый прилив адреналина, я отдала все силы на то, чтобы как можно чаще переставлять ноги. Скоро заросли сомкнулись за моей спиной, и я нырнула в свою стихию. Пробежав еще с десяток метров, уловила стук копыт позади и с ужасом представила, как разукрашенные чудовища гонятся за мной на своих быстрых степных лошадях. Прибавив, я свернула на юг и побежала вдоль реки, лихорадочно продумывая следующие действия. У них были копыта, но и я не была обделена преимуществами. Они вторглись в мой дом, в мой лес, и никогда не смогли бы поймать меня на родной территории. Преисполнившись решимости, я выжимала из себя остатки энергии и бежала так, как не бегала никогда прежде, перепрыгивая через валуны и поваленные деревья. Но как бы я не старалась, лошади были быстрее и неминуемо настигали меня. Дикари улюлюкали и метко бросали свои копья, от которых я уворачивалась лишь чудом. Острые наконечники по середину древка входили в сырую землю по обе стороны от меня. Я старалась полностью концентрироваться на беге, не сбрасывая скорость и твердо ступая на землю, которая значительно мешала движению своей влажностью.
Я позволила себе быстро оглянуться, но лучше бы не делала этого. Оторвавшись от остальных, ко мне приближался тот самый дикарь, судя по всему их вожак, которого я ударила головой. Его лицо обрело истинно звериное выражение, в глазах было предвкушение. Очевидно, он уже во всех красках представлял, как испробует на мне изощренные способы пыток Кезро. Но у меня на этот счёт было своё мнение.
Я уже слышала шум водопада впереди и готовилась к тому, что собиралась сделать. В меня полетел нож, но я с готовностью увернулась, различив свист его полёта. Главарь был всё ближе, но я петляла меж деревьев, не отходя от воды, путая его коня, который не успевал маневрировать на такой скорости.
Впереди показался обрыв. Он мог стать моей погибелью, но мог принести и свободу. Из последних сил втягивая в горящие легкие воздух, я измученно держала темп. Позади дикари начали взволнованно перекрикиваться, не понимая, почему я бегу к самому краю. Но главный не замедлялся. Когда грохот копыт его лошади послышался совсем близко, я сделала решающие рывки. Все звуки исчезли. Я слышала лишь бешеный стук своего сердца. Оторвавшись от земли, я набрала в грудь
Перед глазами снова и снова вставал образ матери. Её голубые глаза, весело смотрящие на меня, ласковый голос, успокаивающий в холодные ночи, и мягкие волнистые светлые волосы, в которые я зарывалась и вдыхала любимый запах, ощущая себя в безопасности.
От удара о поверхность воды затрещали кости. Болезненные воспоминания разлетелись, словно осколки, оставив после себя глухую пустоту. От леденящего холода по телу прошли судороги, но я отказывалась выплывать сразу, несмотря на жгучее желание вдохнуть. Они все ещё могли пустить в меня стрелы. Когда от нехватки воздуха я начала терять сознание, пришлось всплыть на поверхность. Шумно и до боли хватая ртом благословенный воздух, я посмотрела вверх, где грозно нависали над обрывом четыре тени, во главе которых стояло чудовище, отнявшее у меня всё, что я любила.
Я не помню, как добралась до берега. Возможно, я и не плыла вовсе, а мое тело просто выбросило течением, но сил на то, чтобы подняться, не было. На лес опустилась кромешная тьма, которая принесла с собой осеннюю прохладу. Насквозь промокшая, я билась в конвульсиях и дрожала, отбивая зубами дробь. Темнота то накатывала, то отступала, забирая и возвращая мое сознание. Не было никаких мыслей и чувств, я стала безликой оболочкой, свернувшейся в грязи на берегу бурлящей реки.
Не знаю, сколько так пролежала. Возможно, несколько дней, а может, прошли лишь мгновения. Тело окоченело от холода, и больше всего мне хотелось остаться здесь, наполовину в воде, на стылой земле с острыми камнями. Лишь только эти ощущения указывали на то, что в груди ещё билось сердце. Наконец я с трудом разлепила веки. На ресницах застыли капельки влаги, стекая на глаза, дыхание вырывалось из груди вместе с паром. Когда успело так похолодать?
Приподняв едва откликающуюся руку, я нащупала застывшими пальцами рукоятку единственного оставшегося у меня оружия. Последней вещи, которая напоминала мне о доме. С трудом сжав её, заставила тело двигаться и опёрлась на локти, сражаясь с дрожью. Мучительно медленно я поползла по склону, моментами скатываясь обратно, и, стиснув зубы, впивалась пальцами в осыпающуюся каменную крошку, покрытую грязью. От холода любое касание к коже сопровождалось болью. Но я приветствовала каждое ощущение, лишь бы отвлечься от возвращающихся мыслей и страшных картинок вечера.
Достигнув корней деревьев, из-под которых робко пробивались стебли растений, я схватилась за кору и подтянулась. Ноги нащупали землю, и я вынудила себя встать. В темноте трудно было различить, что меня окружало. Звуки ночного леса сопровождали каждый мой болезненный и неловкий шаг. Слева звучно крикнул филин и вспорхнул с ближайшей ветки, но я даже не вздрогнула. Я просто брела вперёд, не разбирая дороги и часто спотыкаясь. Больше не было возможности вернуться. Мой дом и родные люди стали лишь кучкой пепла, а земли теперь принадлежали демонам.
Спустя некоторое время краем глаза я начала замечать движущиеся по бокам тени. Сердце предательски дрогнуло, и страх вернулся, когда я, вглядываясь в темноту, вспоминала лица чудовищ. Но мне удалось подавить панику и заставить мозг работать. Я пошла дальше, теперь внимательно прислушиваясь. Слева раздался едва слышный треск ветки, и я резко дернула головой. Спустя пару мгновений справа послышался точно такой же звук, и я замерла. Опустила голову, исподлобья наблюдая за тенями. И тогда я различила шумное дыхание. Слишком частое, слишком рваное, чтобы быть человеческим. Между деревьев блеснули голодные янтарные глаза. Хищники уже не скрывали своё присутствие.