Статьи из газеты «Труд»
Шрифт:
Значит, умножаем все на два: два орла — за лучшую режиссуру, еще два — за лучший сценарий (Никита Сергеевич лично участвует в очередном произведении своих новых соавторов), два — за главную роль, плюс по пятьдесят орлят ведущим исполнителям, включая эпизоды. В фильмах Михалкова нет маленьких ролей, все выкладываются. Наградили же в этот раз Арцибашева с Адабашьяном, чье экранное время в «12» не превышает десяти минут на двоих.
А премьера «Утомленных» будет в сентябре — по крайней мере, так запланировано. Так что следующий «Орел», надо полагать, расписан уже сейчас. Впрочем, не менее предсказуемым кажется и «Белый слон», на котором все призы стяжает Алексей Герман с «Трудно быть богом». Если закончит монтаж к своему семидесятилетию. Они с Михалковым
Проблема, собственно, не в том, что Никита Михалков снял очень плохой фильм (его подробный разбор предприняла одна из лучших отечественных критикесс — Наталья Сиривля, и к этой виртуозной статье в январском «Новом мире» я отсылаю всех желающих). На мой взгляд, фильм «12» свидетельствует о том, что профессиональные навыки большого художника, утратившего вкус, меру и элементарное умение себя вести, сопротивляются дольше всего — но рано или поздно падает даже этот бастион.
Но о вкусах, в конце концов, не спорят, и Никита Сергеевич вправе сослаться на массовый успех своей картины — хотя в наше время такой успех скорее должен заставить режиссера несколько насторожиться. Ладно, не в успехе дело, есть аргумент посерьезнее — «Оскар». Но и «Оскара» на моей памяти давали фильмам откровенно конъюнктурным и слабым.
Все это, однако, вещи непринципиальные, и о вкусах, в конце концов, не спорят. Но вот когда руководитель союза кинематографистов принимает от коллег «Орла», да не одного, а шестнадцать, за картину, которая может оказаться хоть величайшим прорывом в истории кинопроцесса, — это, братцы, уже неприлично. Неприличие тут такое откровенное, явное и, казалось бы, невинное, что как-то даже и не тянет осуждать его всерьез. Ведь Никита Сергеевич так весел, так обаятелен. Так искренне уверен во всеобщей любви. А главное, его понятия о приличиях за последнее время так расширились, — что киносообщество и голоса поднять не смеет: кто вообще сказал, что это неправильно — так любить начальство? Ведь Владимир Владимирович Путин видел фильм «12», и он ему понравился. А за фильм, понравившийся Владимиру Владимировичу, можно отдать хоть всех орлов и все золото в обозримом пространстве.
И здесь, мне кажется, свое веское слово должны сказать коллеги и критики. Потому что молча смотреть, как на наших глазах губит свой талант и репутацию одаренный и заслуженный человек — это уж вовсе никуда не годится.
№ 516, 31 января 2008 года
Ренаулт и Jigulee
Renault приходит на «АвтоВАЗ»! В российском автопроме наступает новая эра — прославленный французский концерн не только будет делать в России новый автомобиль, но и поменяет весь менеджмент знаменитой компании! И финдиректор будет новый, и пиарщик, и маркетолог — все французское, по высшему разряду. Означает ли это конец «Жигулей»? Oh, oui, messieurs! Давно пора.
Такие разговоры я слышу все чаще, и как-то мне с трудом верится в это перерождение российского автопрома. По-этому я и не верю в завоевание России Китаем, поэтому Россию нельзя захватить, покорить, цивилизовать, сама же она переварит всех и приспособит под себя. Об этом был когда-то замечательный фильм Владимира Хотиненко «Мусульманин». Такая уж среда: каша, но переделает под себя всякого. Я знаю китайцев, переехавших в Россию и женившихся на русских девушках: уже второе поколение этих китайцев — классические, правильные русские. И пьют, и гуляют, и работают хорошо, и не работают — еще лучше.
Это касается всех немцев, приезжавших сюда работать при Петре и Екатерине, и французов, оставшихся тут после наполеоновского нашествия, и коминтерновцев, устремившихся
Я совершенно убежден, что специалисты из Renault, приехав работать в Россию, немедленно обрусеют, и автомобили Renault, выпускаемые в России, будут по качеству очень мало отличаться от «Жигулей». То есть это и будут те же самые «Жигули», только по-другому названные. Можно поменять весь менеджмент и даже всех работяг, стоящих у конвейера (я думаю даже, что замена этих работяг была бы эффективнее, чем замена менеджмента). Но воздух поменять нельзя, и цвет неба, и вкус воды, а именно через эти неразличимые, таинственные вещи и передается национальная идея. Невозможно быть нерусским, живя в России, и потому с конвейера «АвтоВАЗа», как бы он ни назывался, будут сходить типично русские машины: всегда выручающие в экстремальной ситуации, безотказные в заносах, буранах и непролазной грязи, но ломающиеся на ровном месте. И никакой автопром в мире не будет лучше соответствовать русскому пейзажу и русской душе: тут все рассчитано на экстремалов, но почти ничто — на повседневность.
В общем, все эти попытки реформы отечественного автопрома больше всего напоминают мне классический анекдот. Менеджменту «АвтоВАЗа» надоело наконец повальное пьянство, и всех рабочих на заводе заменили роботами. Робот-подмастерье подкатывает на колесиках к роботу-мастеру и металлическим голосом спрашивает:
— Мас-тер! Где-ключ-девять-на-двенадцать?!
А мастер таким же металлическим голосом отвечает в рифму:
— Где-где! В-…
№ 521, 8 февраля 2008 года
Вавилон — город крепкий
Тут стало модно с подачи президента обсуждать свое видение России в 2020 году. Делать прогнозы у нас легко — это единственная компенсация за беспрерывные повторы основных событий российской истории. Знай экстраполируй.
Президентом будет Путин или Медведев. Мне кажется, они теперь долго будут чередоваться. Экономика будет целиком принадлежать госкорпорациям: половина из них сырьевая, вроде «Газпрома» или «Роснефти», а другая половина нанотехнологическая (условимся понимать под этим всю науку, ориентированную в основном на оборонку, — у нас ведь вся физика функционировала благодаря оборонке, и ничего, вышли в мировые лидеры). Население России, значительно сократившись за счет реформ грядущего десятилетия, сведется к обслуживающему персоналу этих госкорпораций плюс некоторое количество провинциальной интеллигенции — хранителей традиции. Официальная идеология будет являть собой удивительный, но уже представимый сегодня синтез крайних форм национальной гордости на грани чванства с уверениями в готовности к миру и взаимопониманию. Объясняется это просто: у руководства госкорпораций есть дети, а отпрыски элиты всегда космополитичны. Только ради них и не опустят железный занавес — ведь личный мотив всегда самый надежный.
Подавляющее большинство москвичей и прочих жителей крупных городов будет выселено в более или менее отдаленные провинции. В столице и семи крупных мегаполисах будет жить элита. Точечная застройка в этих мегаполисах достигнет апогея. Зато в провинции будет свободнее — там, где она уже никому не помешает, интеллигенция вполне сможет пищать, сколько захочет. Там же будет выходить один толстый журнал. Всю прочую литературу читать будет невозможно. На девяносто процентов она будет состоять из блогов сотрудников госкорпораций, а они пишут в основном о брендах: купил то, съел это.